Поворот судьбы

• Коренной норильчанин, трудиться пошёл в 14 лет учеником автослесаря.
• Имеет несколько профессий, стаж работы проходчиком — 31 год.
• Много лет является бригадиром, воспитал не одно поколение горняков.
• В 2020 году был удостоен почётного звания «Заслуженный шахтёр РФ».

– Виктор Аскольдович, почему вы выбрали профессию горняка?

– Скорее всего, я обязательно заинтересовался бы телевизионной сферой, отец наверняка водил бы меня к себе на работу, показывал, рассказывал. И я вряд ли удержался бы от соблазна окунуться в такой интересный и даже модный в то время мир телевидения. Тем более кое–что и кое–кого в этой сфере я уже знал в свои небольшие годы, многих помню до сих пор. Мой отец сам в Норильске оказался совершенно удивительным и, можно сказать, случайным образом. Работал себе Аскольд Паскевич диктором телевидения в тёплом городе Сочи, и надо же было ему познакомиться там с отдыхавшим в «Заполярье» директором Норильского комбината Владимиром Ивановичем Долгих. Слово за слово, руководитель строящегося металлургического гиганта и говорит: «Мне как раз нужен такой специалист!..» И мой отец отправился за полярный круг, приняв личное предложение директора комбината. Уже здесь папа познакомился с мамой, которая работала в «Шахтспецстрое», а 9 мая 1975 года на свет появился я.

Когда мне было семь лет, отец скоропостижно скончался, и моей семье пришлось заниматься совсем другими проблемами. Полный курс средней школы я оканчивать не стал. Может быть, в какой–то степени на мой дальнейший выбор повлиял род занятий моего деда — после войны он трудился главным механиком на шахте в Ростовской области. В общем, свою производственную деятельность в Норильске я начал в 14 лет...

– Вроде у нас в таком возрасте работа на производстве не практикуется, хотя и не исключается...

– Я решил, что должен помогать матери и сестре: после смерти отца я как мужчина несу ответственность за благополучие нашей семьи. Да и к занятиям в школе в то время как–то охладел, поэтому и решил, что сейчас буду зарабатывать, а учёбу потом наверстаю. Тем более у нас была вечерняя школа, которая называлась школа рабочей молодёжи. Вы правильно говорите, у нас в таком возрасте на производство не очень–то и берут, поэтому меня трудоустраивала специальная комиссия.

– И куда же вас определили в столь юные годы?

– Это было только начало. Доучиваясь в школе рабочей молодёжи, я работал учеником автослесаря, по возрасту — с неполным рабочим днём, только до обеда. И там же, на предприятии, пошёл учиться сначала на бульдозериста, затем на слесаря самоходных дизельных машин, а по достижению совершеннолетия получил водительские права категории B, C — тогда эта специальность называлась «водитель–профессионал». С таким багажом меня призвали в армию, откуда я вернулся на своё же предприятие. Ещё два года поработал здесь водителем, пока однажды заместитель управляющего, которого я возил, не предложил мне трудоустроиться в шахту. Так и сказал: «Ты молодой, здоровый парень, давай к нам в проходчики. Будешь прилично зарабатывать».

– И что, сразу согласились?

– «Легко!» — ответил я. Ведь и вправду был молодой, здоровый, красивый. Вот так я попал на рудник «Скалистый» на отметку минус 1300, где заканчивали проходку ствола. И вот уже 31 год работаю на этом предприятии.

– Стесняюсь спросить, не надоело, не устали?

– Я со своим делом сроднился, приобрёл бесценный опыт, получил дополнительное образование по специальности, воспитал квалифицированных специалистов, которые сейчас работают на руководящих должностях и вспоминают меня, своего бригадира, добрым словом. Эта работа мне по душе, может быть, поэтому я всю жизнь был бригадиром проходчиков. Время идёт, требования растут, условия ужесточаются — пожалуй, на следующий год буду заканчивать свою трудовую деятельность.

– Получается, вы не одно поколение себе на смену воспитали. Сложно ли работать с молодёжью?

– У меня получается. Труд горняка тяжёлый, поэтому ротация кадров проходит постоянно, те, кто остаётся на этой работе, учатся и растут дальше. Я говорю «те, кто остался» потому, что не все могут выдержать эти сложные и порой опасные условия работы, сам факт пребывания под землёй для многих является серьёзным психологическим, а то и физическим испытанием. Поэтому я сразу спрашиваю у новичков, как они себя чувствуют. Если не могут спускаться в шахту — не надо, я найду им другую работу. Тут нечего стесняться. Случалось, люди переоценивали свои возможности и действительно были не в состоянии опускаться под землю, тогда я их отправлял на другой участок. Оставаться после этого в горняках или нет — это решает уже каждый самостоятельно.

– Что является решающим фактором в работе проходчиков? Чему вы в первую очередь учите новичков?

– Правилам безопасности. Здесь нельзя пренебрегать даже деталями — в горной выработке это просто недопустимо. Слово «техника» в данном случае следует понимать как технологию безопасности, системную научную основу. Людям несведущим эти мелочи могут показаться несерьёзными, но, не сочтите за пафос, все эти правила написаны кровью. Ещё один важный момент в нашей работе — это слаженность коллектива, когда ты можешь быть уверен в своём товарище. Те, кто трудится под землей, должны быть уверены в тех, кто обеспечивает их работу на поверхности. И этому тоже надо учиться.

– Ну а досуг проходчики чему обычно посвящают?

– Конечно, отдыху на природе. Мы, норильчане, в этом плане как–то неоригинальны. Я много времени проводил в тундре, на реках, на озёрах в предгорье Путоран. Сначала меня когда–то свозили в тундру — посмотреть, потом я уже сам увлёкся — на лодке, а потом и на собственном вездеходе, много где побывал. Прямо после смены могли быстро собраться и махнуть в тундру на охоту.

– Почему в прошедшем времени?

– Как я уже сказал, жизнь меняется. Правила ужесточаются даже там, где когда–то живой души можно было не встретить. Хлопотно стало в тундру ездить. Да и на материк я засобирался. В последние годы много к друзьям–норильчанам ездим гостить — приглашают и в Краснодарский край, и в Подмосковье. Начинаем присматриваться, где бы после Севера обустроиться, все зовут к себе. В этом смысле норильчан не переделать — кучкуются поближе к своим. Норильск — это навсегда.