Сильные кадры

Пятый выпуск посвящён сотруднице, которая подарила кинотеатру «Родина» 28 лет, то есть практически всю свою трудовую историю, — Татьяне Юдиной. Она с огромным удовольствием пообщалась с «Заполяркой».

– Татьяна Александровна, расскажите, как судьба связала вас с «Родиной».

– 31 мая 1972 года меня приняли на должность педагога–воспитателя в Заполярный театр драмы. Почти по специальности — я как раз два года назад окончила Красноярский педагогический институт и получила профессию учителя русского языка и литературы. Обучалась заочно, работая хронометражистом на руднике «Маяк». После учёбы был выбор: стать пионервожатой или лаборантом. Мне такой расклад показался неинтересным, и по предложению знакомой я устроилась в драмтеатр.

Через год уволилась — театр засобирался на гастроли, и я решила с ними не ехать. И тут от заместителя директора Норильской кинодирекции Алины Яковлевой поступило предложение работы в «Родине».

В кинотеатре я проводила детские мероприятия, составляла репертуар и расписание кинопоказов. Каждый день проходило по четыре детских сеанса. Взрослая аудитория приходила уже после 16.00.

Планы задавались большие, и чтобы их выполнять, приходилось постараться — я организовывала киноклубы, совместно с ГАИ проводила просветительский «Светофор», где рассказывали о правилах дорожного движения.

После реорганизации в 1977 году меня 25 марта перевели в методисты. Но фактически ничего не изменилось — я продолжила работать с детьми.

Был интересный момент. Когда открылся кинотеатр имени Владимира Ильича Ленина, главенствующая роль перешла к нему. В «Родине» упразднили должность директора, и главным стал администратор. А заместитель директора кинотеатра имени Ленина осуществлял кураторство над «Родиной».

И вот эти самые администраторы почему–то не держались. После того как с этой должности ушла Галина Рябченко, при которой я устроилась работать, люди менялись каждые полгода. Возможно, причиной был пресловутый финансовый вопрос. Я как методист без учёта северных и районных надбавок имела оклад 90 рублей, а администратор — где–то 72 рубля. Получалось, что я ни за что не отвечаю, а зарплата выше. А может, другая причина была. И вот приходит новое штатное расписание на 1980 год, в котором вводится единица директора, и 16 июля меня назначают на эту должность.

– Какой была «Родина», когда вы пришли туда работать?

– В кинотеатре была достаточно сложная жизнь. Он был маленьким и страшненьким. С 1953 года не было полноценного ремонта, не говоря уже о капитальном. Мы прилагали всевозможные усилия, чтобы привести его в порядок, — сами красили, ремонтировали.

Была у нас, правда, одна изюминка — два больших шикарных аквариума. Они стояли в фойе Красного зала, между окнами. Это был поистине царский подарок от Игоря Вундера, друга моего мужа, в честь моего вступления в должность директора. Ребятишки часто приходили в кинотеатр полюбоваться рыбками. Аквариум, конечно, требовал тщательного ухода. И с разрешения генерального директора кинодирекции мне было позволено взять на полставки работника, который бы обслуживал эту достопримечательность. Им стал Рейнгольд Янович Крашевский, отец известного в туристической жизни Норильска Олега Крашевского.

В 1982 году я ушла в отпуск по уходу за ребёнком и уехала в Тверь. Там специально ходила по детским кинотеатрам. Они были красивые, как игрушечки. И мне хотелось привнести что–то хорошее в свой.

Перед отъездом назад в Норильск я встретилась с местным художником. Мы обсуждали, как плохо выглядит кинотеатр «Родина» — мало того что весь щербатый, так ещё и неудачно спроектирован. Кинозалы располагались далеко от киноаппаратных и имели автономные выходы на улицу. И когда пропадали звук/изображение или переход неправильно делали (такое случалось достаточно часто), приходилось идти через зал, выходить на улицу и подниматься на второй этаж, чтобы исправить ситуацию.

Тут художник и говорит: «А в чём проблема? У вас от пола до потолка более семи метров. Всё рассчитано на два этажа. Так вы сделайте переход по верху и соедините таким образом аппаратные». И тогда у меня в голове сложилась картинка того, каким должен стать кинотеатр.

– Насколько сложно было реализовать ваши идеи и изменить «Родину» к лучшему?

– Вернувшись в 1984 году на работу, я хотела поделиться идеями с директором Норильской кинодирекции Надеждой Гавриловной Тепнадзе, но она была в отпуске. А мне уже так захотелось преобразований, что нужно было срочно дать выход энергии.

Записалась на личный приём к директору института «Норильскпроект» Алексею Ивановичу Козюре. Он согласился, что наш кинотеатр должен выглядеть достойно. Возникло одно но: подразделение комбината не могло работать с бюджетными организациями. А кинодирекция не могла заказать и оплатить напрямую проектные работы. И Алексей Иванович подсказал мне обратиться в «Норильскбыт».

Я пошла туда, чтобы Надежде Гавриловне уже не просто идею обозначить, а показать пути её реализации. В «Норильскбыте» меня приняли скверно, мне показалось, что ничего не получится. Стала ждать Надежду Гавриловну.

Когда она вышла из отпуска, рассказала ей о своей идее и проделанной работе. Она вдохновилась и сумела уговорить «Норильскбыт» взять на себя заявку и передать разработку проектно–сметной документации «Норильскпроекту». И вот в 1985 году меня стали приглашать на проработку и, исходя из наших пожеланий, начали готовить проект. Моей главной задачей было облегчить функционал кинотеатра, сделать его удобным и для работников, и для зрителей.

Сначала были заминки с включением проекта в финансовый годовой план. В 1986 году всё–таки начали работать с бумагами, а в 1987–м проект был готов. Стали искать подрядчика. В 1988 году меня и Тепнадзе пригласили на совещание к директору комбината Борису Ивановичу Колесникову. Там присутствовал председатель горисполкома Юрий Михайлович Смолов. Было решено в том же году приступить к реконструкции, подрядчиком назначили трест «Спецфундаментстрой». Это был очень неудачный выбор.

– Почему? Расскажите поподробнее.

– Эта организация в первую очередь стремилась «не обидеть себя». Они всячески старались поживиться на наших строительных материалах. Сложность ещё была в том, что заказ был оформлен от «Норильскбыта», то есть контроль и подписание работ легли на них. А им это было совершенно не нужно. Со стороны руководства «Спецфундаментстроя» также отсутствовал контроль качества выполняемых работ, показатели постоянно завышали.

Ремонт на протяжении четырёх лет неоднократно прерывался. Рабочие уходили, стройка стояла месяцами. Однажды перерыв растянулся на полгода и в «заброшенное» здание стали лазить ребятишки, чтобы пошалить. Только благодаря вмешательству горисполкома и горкома партии удалось закончить эту стройку. Иначе она бы так и заглохла, а через годик–полтора помещение перешло бы к частным структурам и превратилось бы в лучшем случае в очередной торговый центр.

С подрядчиком приходилось очень много ругаться. Работники подрядной организации говорили, что впервые слышали, чтобы их мастер кричал. А это я его довела до белого каления. И всё из–за туалетных комнат. Там всегда должен быть порядок, чтобы положительное впечатление об учреждении не портилось. У нас в уборных метр от пола был покрашен, а дальше побелка. И некоторые посетители постоянно что–то писали и рисовали на стенах. Приходилось каждую неделю белить и красить. При согласовании проекта я настаивала на том, что необходимо полностью выложить стены кафелем. Так и записали. А подрядчик уложил плитку на метр от пола, а дальше снова штукатурка и побелка. Но против бумаги не попрёшь, и я доказала свою правоту. Не без шума, но выложили все стены.

С момента основания кинотеатра залы для зрителей назывались Красным и Голубым. По моей задумке их переименовали в Весенний и Осенний. В соответствии с названиями и производилась реконструкция. На стену должны были нанести так называемую шубу — покрытие с неровностями, а после — краску соответствующего цвета с блёстками, которые должны преломлять свет и, как звёзды, направлять лучики в разные стороны.

Залы должны были быть разных цветов. Весенний — бежевым. Но, зайдя в него, я увидела, что стены будто дёгтем окрашены. Рабочие заявили, что другой краски у них нет. И вообще, я со своими требованиями задерживаю ремонт. Они, видимо, нашу хорошую краску хотели пустить налево, а то, что завалялось на складе, притащили нам. Я настояла на прекращении работ, и на второй день нашу краску всё–таки привезли. Получился насыщенный бежевый тёплый детский зал.

На первый торжественный сеанс в 1992 году пригласили всех причастных к стройке. Правда, потом мы ещё два месяца были закрыты, устраняли огрехи.

Реконструкция велась в перестроечный период, потом началась приватизация. Норильчане очень удивлялись и радовались тому, что мы смогли завершить ремонт. Повезло, что советская власть в Норильске дольше держалась, особенно в менталитете людей. Я ходила по исполкомам, горкомам партии. Меня выслушивали, помогали. После ухода Юрия Смолова с поста градоначальника его место занял Василий Ткачев. Он тоже откликался на просьбы, помогал.

– Вам так много пришлось взаимодействовать с подрядчиками, а что в это время делал коллектив кинотеатра?

– Коллектив у нас был хороший. Но на время реконструкции кинотеатр утратил свои функции, соответственно, сотрудники не могли выполнять свою работу. В первый год с начала ремонта мне удалось открыть школьные киноустановки и дать нескольким сотрудникам работу в качестве контролёров и киномехаников. Но продолжалось это недолго — расходы были большими, а выручка маленькой. Мы выкручивались как могли. Даже открывали видеозал в Доме техники. Но в итоге весь коллектив пришлось уволить. По приказу оставили только меня, чтобы вела контроль.

После открытия кинотеатра практически никто из тех работников не вернулся. Все нашли другие места. Среди тех немногих, кто пришёл назад, была милая и обаятельная киномеханик Ирина Шутова. Остальных набирали с трудом, потому что были большие проблемы с зарплатами. Но мы всё равно как–то выживали, проводили мероприятия.

1990–е годы больно ударили по кинотеатрам. Начало набирать обороты телевидение. Особенно тяжело стало, когда в каждой квартире появились видеомагнитофоны. Большинство кинотеатров по стране закрылись. Мы чудом оставались на плаву.

– А до реконструкции как было с репертуаром, где брали фильмы?

– До перестройки с репертуаром тоже было непросто. Главным органом киноиндустрии СССР было Госкино. Именно там рождались фильмы. В сценарный отдел поступали сценарии. Специальная группа или режиссёры выбирали нужный. После утверждения назначалась творческая группа. Госкино как монополист могло влезать в творческий процесс и навязывать своих актёров. Потом фильму давали категорию, от которой зависело, как много зрителей его увидят. Если комиссия считала, что фильм с идеологической точки зрения не выдержан, малозначим в идейном отношении, то ему присваивалась низкая категория. Если фильм считали замечательным во всех отношениях, то он доходил до самой последней деревни. На основе этого решения съёмочная группа и актёры получали определённые гонорары.

Далее фильм попадал в отдел кинофикации, который контролировал кинотеатры и кинопрокат. Последний двигал фильм к зрителю. В каждом городе, районном или областном центре была контора кинопроката. На Таймыре — в Норильске и Дудинке. Там кинотеатры брали фильмы. После проката киноплёнка в установленном порядке и в оговорённые сроки возвращалась. Если имелись какие–то повреждения, то фильм приходилось «лечить». У кинопроката были строгие правила. Даже штрафовали за порчу.

В течение месяца приходило до 30 фильмов. Но не все они были из тех, ради которых бросишь всё и побежишь смотреть. Было много картин невысокого качества от наших союзных республик. Но мы должны были брать их в репертуар в обязательном порядке.

– А как выбирали то самое кино, которое и зрителя привлечёт, и план кинотеатру выполнит?

– В течение 20 лет каждую неделю по четвергам все директора кинотеатров собирались и отсматривали по 4–5 фильмов. Достаточно утомительное мероприятие.

Порой на просмотр новых картин уходило три–четыре недели. Создавался запас, из которого мы формировали репертуар. За неделю до начала следующего месяца директора начинали делёжку. Это, конечно, «бой быков и море слёз». Все директора чувствовали зрительский потенциал картин и смотрибельность. Естественно, все хотели заполучить самый–самый фильм, ведь у каждого кинотеатра имелся план и его надо было выполнять.

Кроме «Родины», рассчитанной на 400 зрителей, было два больших кинотеатра — один на 1200 мест, другой на 800. Так что на право первого экрана мы никогда не претендовали. Да и как выполнять план, если есть только 3–4 фильма, на которые можно делать ставки?

Копия каждой ленты приходила в единственном экземпляре. Я лишь просила директоров других кинотеатров, чтобы «не обескровливали» фильм. Но если кино было хорошим, они крутили его по три недели. К нам приходили рожки да ножки — весь город посмотрел. Нам доставались зрители, которые случайно пропустили новинку или хотели посмотреть ещё раз, но таких было немного.

Приходилось выходить из положения другим способом — выпускать на экран фильмы, которые ранее уже были в прокате, но отлежались год–два. Я подбирала кассовые картины. В «Родине» очень часто шёл «Синьор Робинзон». Тогда это был очень смешной фильм. Да и сегодня он вызывает добрую улыбку.

Однажды с репертуаром совсем глухо было. Не знаю, по какому наитию я взяла вдруг цикл фильмов «Иван Бровкин». А он выходил на экраны аж в конце 1950–х. И, как ни странно, он зашёл на ура. Иногда трудно понять, что движет зрителем. Чаще всего при подборе репертуара удаётся попасть, что называется, в яблочко. Но бывает непредсказуемый результат.

Была катастрофа с детскими фильмами: в норильском кинопрокате их было очень мало. Приходилось ездить в Дудинку. У них как у центра округа был более богатый фонд. Одно могу сказать: самым кассовым мультфильмом был «Ну, погоди!». Крутили бесконечно, и всегда были зрители, причём не только дети.

– Расскажите, как семья, где сейчас живёте.

– 19 июля 2000 года я уволилась по семейным обстоятельствам. К тому времени уже на пенсию вышла. После в Норильск приезжала однажды, пробыла здесь с 2002 по 2004 год — занималась продажей квартиры и другими делами.

Сейчас живу в селе Уйское Челябинской области. Районный центр расположен в 160 км от Челябинска. У нас частный дом с огородом. Село своё название получило от реки Уй. Тут все топонимы очень странные — есть речки Ай, Ая, Ай–Ай. Местный фольклор изобилует частушками по этому поводу.

Мы с мужем вырастили сына Павла и дочь Екатерину. У нас три внука. Сын Кати, Володя, совсем взрослый, ему уже 28 лет. А у младшего, Павлушки, двое ребятишек — Максиму 8 лет, а Саше 10.

– Скучаете по Норильску и кинотеатру?

– Скучаю. Кинотеатр часто снится: будто я провожу мероприятия или сижу в зале и смотрю, что происходит на сцене. Снятся директора кинодирекции — Надежда Гавриловна Тепнадзе и Александра Семёновна Слюсарева. Часто вспоминаю коллег, норильчан, зрителей. Это очень большая и важная часть моей жизни.

– Чего пожелаете «Родине»?

– Кинотеатру желаю процветания, достойного репертуара, благодарных зрителей, для которых он всегда будет любимым местом отдыха. Чтобы никакие коллизии истории не смогли повлиять на него негативно. Коллективу — бесконечных творческих идей и, главное, здоровья. С юбилеем, родная «Родина»! Помню, люблю!

Редакция газеты «Заполярная Правда» от всей души поздравляет Татьяну Юдину с предстоящим юбилеем кинотеатра «Родина». Спасибо за то, что вы сохранили и улучшили его для будущих поколений.

* * *

В статье использованы материалы фондов музейно–выставочного комплекса «Музей Норильска», научной библиотеки Музея Норильска, Центральной библиотечной системы Норильска, архива ЗФ «Норникеля», Норильского городского архива, архивов кинокомплекса «Родина», газеты «Заполярная Правда» и из личного архива Татьяны Юдиной.

* * *

Продолжение следует. Начало — в № 2 от 13 января, № 10 от 10 февраля, № 36 от 12 мая, № 42 от 2 июня 2023 года.