Мы все здесь неспроста

— Когда вы впервые услышали о Норильске?

— В 2010 году. Мне предложили поставить спектакль в театре этого северного города, о котором, кстати, я тогда совсем ничего не знала. Но пришлось отказаться, так как была загружена работой в Омске.

— Почему решили уехать из Омска?

— В Омском драматическом я была вторым режиссёром. Набравшись опыта у мастеров, например, у Евгения Марчелли, в то время — главного режиссёра театра, поняла, что могу быть самостоятельным художником и руководить всем театральным процессом. Осталось найти театр, где бы требовался главный режиссёр и который бы при этом подошёл мне, а я — ему. Переговоры вела с Южно–Сахалинским театром, Краснодарским драматическим, Курганским. И в итоге выбрала тот, которому служу и по сей день. Очень рад был такому решению известный театральный критик Олег Лоевский, собственно, изначально это была его идея: хорошо зная и меня, и Светлану Гергарт, он чувствовал, что мы с ней отлично сработаемся. Он нас, можно сказать, и свёл. Очень важно, чтобы директор театра и главный режиссёр подходили друг другу, совпадали по духу, восприятию жизни и искусства, целям и задачам, которые они ставят перед собой и перед подчинёнными. Потому что если между руководителями театра и труппы нет понимания, если их видение и стратегия развития на территории этого высокого искусства не совпадают, возникают конфликты. Здесь же мы все смотрим в одну сторону.

— Как отреагировали друзья и знакомые на ваше решение податься на Север?

— Вообще–то мои мама и сын собирали чемоданы в Краснодар... И для них стало полной неожиданностью, что мой выбор пал на Норильск.

— Ваши первые впечатления?

— Я приехала в пургу. Первая мысль: а зачем здесь театр, кто в него пойдёт в такую погоду? А когда оказалась в театре, узнала его историю, все сомнения исчезли. Я была ошеломлена — в такое сложное время и в таких тяжёлых условиях, в ГУЛАГе, люди занимались искусством. Меня потрясли истории знаменитых сидельцев Норильлага Льва Гумилёва и Николая Козырева. Впечатлило их мировоззрение, из–за которого они, собственно, в лагере и оказались. С первых же дней в Норильске я пришла к мысли, что Север мне дан для того, чтобы многое понять, многому научиться. И чем дольше я здесь живу, тем больше убеждаюсь, что случайный человек в этом городе не задержится, а тот, кто нужен Норильску или хочет получить тут какой–то опыт, не уедет. Мы все здесь неспроста. И не случайно в Норильске много творческих людей: Козырев говорил, что, оказавшись на Севере, люди начинают фонтанировать идеями, сочинять, тянуться к прекрасному.

— Быт удалось наладить?

— Мне дали служебную квартиру, помогли её обставить. Вообще, тут бытовые вопросы отодвигаются на дальний план. Какие у нас сегодня проблемы по сравнению с теми, что были у первых норильчан? У тебя уже всё хорошо, если есть возможность заниматься любимым делом, твои близкие — рядом, ты любишь и любим... Всё остальное — ерунда. И осознала я это именно в Норильске. Здесь всё очень просто — и в отношениях, и в быту.

— Как вам работа?

— Наш театр мне очень нравится. Я здесь всё и всех понимаю, потому что труппа молодая, основной костяк — сорокалетние. Когда режиссёр и актёры одного поколения, они говорят на одном языке. В Норильске все играют всё. Нет такого, чтобы ведущие актёры нашего театра отказывались от эпизодических ролей. У нас все при деле. Потому что на Севере сидеть нельзя, а то замёрзнешь. Главное, что коллектив сплочённый и тебе не нужно всё делать одному. Каждый на своём месте. А когда есть команда профессионалов, тогда всё делается намного быстрее и эффективнее.

Очень помогает в работе ещё и то, что Светлане Гергарт, а затем и мне удалось наладить контакт с руководством города и градообразующего предприятия. И люди, от которых зависит развитие города, всем сердцем любят Норильск и делают всё для того, чтобы горожанам было комфортно и интересно. Отсюда особое, трепетное отношение к театру. И большая помощь. Это окрыляет.

Например, когда я приехала, творческая лаборатория «Полярка» уже существовала. Но тогда не было денег, чтобы сделать её более развёрнутой, вроде фестиваля. А сегодня при помощи «Норникеля», норильских бизнесменов мы можем приглашать не только режиссёров и критиков, но и музыкантов, художников. Если говорить о норильском зрителе, то он готов к экспериментам. Более того, он их ждёт. В Омске, например, публика консервативная. И более возрастная. Здесь же в театр активно ходит молодёжь. И это радует. К примеру, когда я ставила «Папу», сомневалась, захотят ли норильчане, особенно молодые, смотреть спектакль про болезнь Альцгеймера... Мы все понимали, что рискуем. А попали в самую точку — сегодня это один из самых любимых спектаклей. Может, потому что у большинства норильчан пожилые родители живут на материке, далеко, и для многих это больная тема.

Отмечу ещё вот что: поначалу непросто было найти актёров на место уехавших, подтягивала знакомых, с кем работала в других городах. Сейчас же от желающих нет отбоя. Потому что наш театр теперь стал известен далеко за пределами Норильска: к нам приезжают знаменитые художники, режиссёры, театральные критики, и все — в восторге. И поэтому здесь хотят работать.

— Вы можете назвать себя норильчанкой?

— Да, я — норильчанка. Вообще, слышала, что тот, кто прожил в городе больше пяти лет, автоматически становится норильчанином. Мне Норильск напоминает поезд советских времён: все достали свои припасы, поделились ими и сразу же сдружились, вне зависимости от чинов и общественного положения. Здесь все в равных условиях и нет разделения по классам — все в одной лодке. А ещё мне кажется, плохие люди тут не задерживаются — их Норильск выплёвывает. Мне в этом городе очень комфортно. Я здесь дома. Тут возвращаешься сам к себе и становишься таким, каким и должен быть: проще, лучше, чище, добрее.

Правда, сыну поначалу в Норильске не понравилось. Просил вернуться в Омск. Порадовался, что на Севере живёт, когда актировки начались. А сегодня тоже считает себя норильчанином. Кстати, в скором времени одним северянином станет больше. Недавно я вышла замуж. Муж — москвич, известный художник, фотограф. Он приехал сюда, и ему всё очень понравилось. «Боже, я хочу быть здесь», — так и сказал. И мы ищем ему работу в Норильске. Хотя поначалу он был уверен, что это я буду собираться в Москву.

— А от чего пришлось отказаться, переехав в Норильск?

— Я здесь, в отличие от Омска, перестала кутаться. Потому что, если на улице очень холодно, одеваешься легко и едешь на машине. Скучаю ли я по чему–то из прежней, материковской, жизни? Нет, всё, что мне нужно для счастья, в Норильске есть.

— Любимые места в городе появились?

— Впечатляет природа: начиная от турбаз, горы Отдельной, Красных Камней и заканчивая Ламой и Собачьим. В городе есть несколько любимых кафешек. Нравится Ленинский проспект.

— А что бы вы хотели и можете сделать для Норильска?

— Когда я поставила «местные» спектакли — «Жди меня», «Норильские анекдоты» и «Гиперборея», — подумала: может, теперь меня Север отпустит, я же уже всё сделала... Ан нет, не отпускает. Не всё, значит. Продолжаю изучать историю этих мест, исследую территорию, ищу сюжеты и героев для новых спектаклей. Сейчас мы готовим проект о полярной экспедиции Колчака, о том, как искали землю Санникова. Оказывается, картами Колчака до 1950–х годов пользовались. Спектакль будет называться «Ледяная гвардия». Интересно, что новый актёр — Валерий Хамин, который только что прибыл, — внешне очень похож на своего героя. Очередная неслучайная случайность...

А вообще, все мы, кто работает в Заполярном театре драмы, стремимся к тому, чтобы театр был домом для всех норильчан, местом силы и тепла, где отогреваются сердце и душа, чтобы после встреч и открытий, которые происходят в его стенах, легче работалось и веселее жилось.