Норильск – оазис теплоты

— Когда о Норильске услышали впервые?

– В студенчестве. Я учился с Сергеем Игольниковым и Ларисой Потехиной. После выпуска Лариса вернулась в Норильск, Сергей поехал следом за ней. И оставил мне записку с адресом: дескать, будешь в Норильске — заходи. Я и забыл об этом. Связь с однокурсниками не поддерживал. И как–то в Курганский областной театр драмы приехала ставить спектакль «Очи чёрные» (по «Яме» Куприна) режиссёр Анна Бабанова. Мы очень плодотворно поработали. И она меня позвала в Норильск, куда сама ещё только собиралась переехать из Омска, чтобы возглавить труппу Заполярного театра драмы. Я отказался. Вспомнил о предложении Анны Владиславовны через два года. Созвонился с ней. И решился. А собирая вещи, наткнулся на записку Игольникова... Ну разве не знак?

– Почему решили уехать из Кургана?

– Я там и так, можно сказать, задержался. Осел в этом городе на семь лет потому, что мама болела, хотел быть рядом с ней. А когда мама умерла, решил снова поменять место работы и жительства. Я ведь в поисках себя и своего места сменил много театров, так что переезд из города в город — для меня событие вполне обыденное. Если где–то что–то не устраивало, я понимал, что всё равно ничего не смогу изменить. И уходил.

– Как отреагировали родные и друзья на ваше решение податься на Север?

– Спокойно. Когда зашёл с шикарным букетом цветов к директору Курганского театра, она сразу почуяла неладное. Услышав же, что хочу уволиться и переехать в Норильск, заявление сразу же подписала. Сказала, что всё равно удержать меня не сможет. Мне пожелали хорошей дороги и отпустили с миром. В Норильск прилетел в Рождество.

– Ваши первые впечатления?

– Я был восхищён. Вышел из самолёта и попал в метель. Из аэропорта в город ехал в одной машине с режиссёром из Германии Андреасом Мерцем, который на творческой лаборатории «Полярка» должен был ставить спектакль «Метель»... И вот едем мы, света белого не видно, только огни машин вспыхивают и исчезают — потрясающие ощущения. Сразу же — в театр. А там на вахте такая милая женщина: «Здравствуйте. Вас ждут. Пожалуйста, проходите. Поднимайтесь на второй этаж. Переоденьтесь». Меня это поразило: я ещё здесь никто, а ко мне уже с таким уважением. Я шёл по коридору Заполярного театра, а чувствовал себя словно на красной дорожке Каннского фестиваля. Ведь раньше сталкивался совсем с другим: «Вы кто? Новый артист? Много тут таких артистов ходит. Куда прётесь? Ждите». А в магазине здесь, бывает, я долго стою у прилавка, выбирая, что купить, советуюсь с продавцом, образуется очередь, но никто не возмущается. Наоборот, ещё и советовать начинают, что лучше приобрести, объясняют. А соседи… Увидев в подъезде нового человека, сосед поинтересовался: «Вы здесь недавно?» И сразу же предложил: «Если вдруг понадобится что, не стесняйтесь, обращайтесь!».

Тут принято ходить в гости, проводить время с друзьями в кафе, кино, на турбазах. В других городах – из–за больших расстояний, иного менталитета, более жёсткого ритма жизни — пока сам не напросишься, никто о тебе и не вспомнит... Норильск — это как оазис теплоты в самом сердце холода. Меня здесь всё восхищает. И до сих пор ничто — ни грязные подъезды, ни иногда встречающиеся хамы — не может испортить впечатления. Такое ощущение, что Север открывает в человеке все самые лучшие качества.

– Быт удалось наладить?

– Да я ж неприхотливый... Сначала дали гостинку на Металлургов. Я никогда не видел настолько длинных коридоров и такого количества квартир — шум, гам, дети бегают. Но это же замечательно, это и есть жизнь. Заходишь в свою комнатку — тепло и уютно. Вещей–то — три коробки, а мне больше и не надо. Нет холодильника — какая ерунда: пельмени в январе–феврале прекрасно и за окном хранятся. Сейчас живу в квартире на Солнечном проезде — тоже город выделил. Всё, что нужно для комфортного времяпрепровождения дома, есть — спасибо руководству театра. Кота завёл. Увидел его в подъезде и пригласил зайти. Кот не отказался. Да так и остался. Назвал его именем героя из спектакля «Камера Обскура», над которым тогда работал, — Миллер. Так вместе и живём. Дружно.

– Как вам работа?

– Потрясающе! Труппа в театре очень сильная. Каждый актёр — самодостаточный и каждый — личность. И молодые актёры приезжают — сразу же вливаются, не позволяют себе расслабиться, держат марку. Нечасто в провинциальных театрах встретишь такой сплочённый коллектив: представители всех цехов настолько трепетно, уважительно относятся к постановке, актёрам, всегда идут навстречу. Здесь умеют работать в команде. Поэтому атмосфера очень доброжелательная, нет ни интриг, с которыми сталкивался в других театрах, нет шушуканий за спиной, никто никого не закладывает, никто ничего не клянчит у начальства. Нет злых шуток. Мне, например, непросто вводиться в уже готовый спектакль, особенно в сжатые сроки, и коллеги могут, конечно, и подшутить, и посмеяться, если я где–то что–то напутаю, но беззлобно, при этом всегда поддержат, помогут. И зритель норильский очень отзывчивый, живой. Работать здесь приятно и легко. Если сложности и случаются, то о них не стоит даже говорить, потому что это такие мелочи, по сравнению с тем, насколько мне здесь комфортно.

Хотя моё самое первое появление на норильской сцене, я думаю, было не совсем удачным. Только прилетев, сразу же попал на лабораторию современной драматургии и принял участие в эскизе по пьесе «Господа Головлёвы. Маменька» Ярославы Пулинович. Формат «Полярки» для меня не нов, участвовал в подобном проекте в Москве, но здесь, видимо, переволновался да и ещё полярная ночь – всё время хотелось спать. В общем, своей работой над первой ролью в Норильске был недоволен. А вот следующая работа - с питерским режиссером Петром Шерешевским над «Дядей Ваней» - это уже было прекрасно.

– Вы можете назвать себя норильчанином?

– Конечно, потому что я чувствую себя здесь дома. Размещая фотографии в социальных сетях, подписываю: «В моём любимом Норильске». Я всё, что меня поражает — снег, небо, улицы, люди, дома, — фотографирую. Кстати, я почти сразу же, как приехал, увидел северное сияние. Посчитал это очень хорошим знаком, потому что, как мне сказали, даже не все коренные норильчане видели это атмосферное явление.

– А от чего, переехав в Норильск, пришлось отказаться?

– От вредной привычки, которая была со мной долгие годы, — от курения. Слышал, что люди на Севере порой себя плохо чувствуют из–за суровых климатических условий. Плюс воздух здесь совсем другой по сравнению с материком. Подумал, что переезд на Север в моём возрасте — такой стресс для организма, зачем я ещё себя травить буду... И бросил незадолго до переезда. До сих пор не курю.

– Любимые места в городе появились?

– «Оль–Гуль». Я туда пешком хожу. Там замечательно гулять. На Красных Камнях был, на Ламе — это удивительные места. Да и в городе я всегда передвигаюсь на своих двоих — иду, смотрю по сторонам, и мне нравится: летом — всё в ромашках, зимой — в снегу, идешь, и глаз радуется. С удовольствием езжу на велике в Старый город — либо через Октябрьскую площадь, либо через Нансена — и на Голгофу. У меня, кстати, только в Норильске появилась возможность купить хороший велосипед — на материке зарплата не позволяла. Слышал, норильчане на великах и до Дудинки доезжают, я же пока только до Оганера.

– А что бы вы хотели и можете сделать для Норильска?

– Хотел бы многое, но вот могу ли... Счастлив был представлять Норильск спектаклем «Дядя Ваня» в Москве на «Золотой маске» и в Красноярске на «Театральной весне». В столице края, кстати, одна девушка подошла ко мне и поблагодарила за роль профессора Серебрякова. Я был польщён. Мы обменялись контактами и до сих пор переписываемся. Надеюсь, что смогу продолжать здесь жить и работать, радуясь сам и радуя друзей–коллег и зрителей.