Всегда на высоте

Дмитрий Орлов смотрит на норильчан свысока. И дело тут не в высокомерии, просто большую часть рабочего времени он проводит над головами прохожих. Дмитрий — промышленный альпинист с 20–летним стажем.

Родился и вырос Орлов в Башкирии, ходить в горы начал с ранних лет. Третий разряд по альпинизму получил в 16, после восхождения на Главный кавказский хребет, будучи уже довольно опытным покорителем вершин. Заниматься промышленным альпинизмом и даже зарабатывать этим ремеслом весьма неплохие деньги начал ещё в 15 лет. Руководитель местного альпинистского клуба предложил подработку — покрасить пятиэтажное здание. Деньги лишними не бывают, особенно если ты молод.

– Проблем тогда никаких не возникло. Снаряжение почти то же самое, что у альпинистов. Мне только показали, как пользоваться промышленными обвесами — там немного отличаются карабины, ну и сидушка есть для удобства, — вспоминает Дмитрий. — Освоить их было несложно. И всё. Так и начал работать. Помню, зарплату по тем меркам получил большую — пять тысяч. Это был 2001 год, у нас люди столько на заводе не получали. На первые заработанные деньги купил себе новый спальник, хороший походный рюкзак и другое туристическое снаряжение. А мне, считай, 15 лет, я ещё в девятом классе учился. Тут встал вопрос о дальнейшем образовании. Я не то чтобы плохо учился, мне просто неинтересно это было. Ну и решил, что после девятого класса пойду в училище с девчонками торты есть. (Смеётся. — Прим. авт.) Так я получил первую профессию — повара. А зачем мне было дальше учиться? Я же уже зарабатывал. В сезон трудился на объектах, в остальное время осваивал профессию. К тому времени, когда мне выдали диплом, у нас уже была сработанная группа таких же молодых, как я, промышленных альпинистов. Но дома в этой сфере довольно высокая конкуренция, поэтому я начал ездить в командировки в другие города. Так оказался в Норильске.

– Сейчас я тружусь как независимый подрядчик. Иногда самостоятельно, а если есть предложения от фирм, то в команде с другими коллегами. К слову, по профессии я отучился в Новосибирске и получил «корочки». Сделал это для того, чтобы был документ. У настоящих альпинистов и опыта больше, и в плане безопасности они куда более подкованы. А на промышленного альпиниста учат всего две недели. Альпинисты как–то по–другому мыслят, особенно в плане страховок. Я, например, пользуюсь только собственным снаряжением и исключительно топовым. Безопасность и надёжность в нашей профессии — самое важное. Я даже верёвки свои использую, которые покупаю в сертифицированных магазинах. Пробрасывать и привязывать их перед работой тоже предпочитаю сам. Во–первых, это недолго, во–вторых, потом спокойно работаешь, зная, что всё сделано своими руками. Кстати, на самом деле я высоты боюсь, но это нормально и даже полезно для альпиниста. И каску я всегда надеваю. Голова одна — новую на работе не выдадут, а тут и ветром может о стенку припечатать; да и парапеты у нас в Норильске хлипкие — кто–то сверху прошёл, а тебе кирпич на голову прилетел.

За последние годы работа промышленного альпиниста существенно изменилась в технологическом плане. По словам Орлова, появилась новая краска, с которой можно работать при температуре до –15 градусов, есть зимняя стыковочная пена, выпустили и новые инструменты, они выдерживают морозы до –20 градусов. Неизменным осталось только одно — ограничения по ветру до 15 метров в секунду.

– Насколько интересна такая работа? Думаю, как в случае и с любой другой профессией, — всё зависит от того, насколько у тебя к ней душа лежит. Мне вот за 20 лет не надоело. До сих пор удовольствие получаю, — делится Дмитрий. — Интересный момент. На материке люди как–то по–другому реагируют на промальпинистов, нежели в Норильске. Здесь: ну висит человек, работает, ну и пусть висит. А там бывало, что и чаем напоят, и накормят прямо из окошка. Как–то раз, помню, работаем группой, вдруг смотрим: нет одного. Верёвка на третьем этаже в окно заходит, а его самого нет. Через полчаса начали волноваться: долго не выходит, мало ли что? Спустились, пошли проверять в квартиру. Открывают — а там свадьба. И наш напарник стоит на подоконнике в альпинистской разгрузке и со стаканом в руке, уже готовый. Его гости прямо в окно затащили и к веселью приобщили. Пришлось под руки выводить парня, а то ведь алкоголь и высота — вещи несовместимые... А у моего товарища был случай, когда его пыталась заманить в окно обнажённая девушка. Мне так никогда не везло за 20 лет...

А бывают экстремальные ситуации. Как–то мы с напарником работали на жилом доме. Только–только начали промышленным альпинизмом заниматься. Висим, значит, тут из окна выглядывает мужик и спрашивает: «О! Пацаны, вы откуда?». Отвечаем: «Мы из турцентра», а он радостный восклицает: «Да? А я тоже раньше в дурцентре был!», исчезает и через мгновение высовывается в окно с кухонным ножом и пытается меня пырнуть и страховку обрезать. Я отталкиваюсь от парапета и в сторону, он — к напарнику, который висит на соседнем окне. Мужик бегает туда–сюда, пытается спустить нас с небес на грешную землю. А мы прыгаем по очереди. И понимаем, что спуститься–то не можем. Мы на четвертом этаже, вниз пойдёшь, он верёвку успеет обрезать, прежде чем земли достигнешь. А этот весёльчак ножиком размахивает. В результате договорились с напарником, что я психа отвлекаю на себя, а он спускается, потом поднимается на этаж к психу и звонит ему в дверь; пока тот открывает, я спущусь. В общем, так и сделали. Мужик увидел, что жертва одна сбежала, ну и на мне сосредоточился. Уже почти из окна вылез, чтобы меня достать, а я же молодой совсем тогда был, у меня даже страха не возникло, наоборот, ситуация забавляла. Это я сейчас понимаю, насколько она опасной была. Когда товарищ позвонил мужику в дверь, тот побежал открывать, и мне удалось сбежать. Полицию тогда мы вызывать не стали, хотя сейчас, конечно же, я по–другому поступил бы. Потом мы доделали задание. Но это один такой случай за всю мою практику. В основном люди, если и реагируют на наше присутствие, то позитивно. Всё же мы для них стараемся, ремонт делаем. Это многие понимают.

По словам Дмитрия, работы для промышленных альпинистов в Норильске хватает. Правда, и конкуренция в этой сфере существенно выросла. Много неквалифицированных специалистов, которые, в лучшем случае, отучились на курсах две недели, а порой и просто купили «корочки» через интернет.

– С такими «спецами», конечно, большие проблемы. Они и цены на работу серьёзно сбивают, да и делают зачастую из рук вон плохо, стараясь взять не качеством, а количеством, — сетует Дмитрий. — А ещё очень много посредников в этой сфере. Один человек, у которого от фирмы только название, берёт заказ. Затем ищет подрядчика, а там такой же умный, находит субподрядчика и так далее. Каждый забирает себе процент от стоимости работ и подыскивает более дешёвый вариант, в результате нанимают кого попало за копейки. А я убеждён, что пока альпинисты не будут видеть всех денег от заказа, то и к исполнению будут бесконечные претензии. Просто для понимания: сметная стоимость погонного метра шва на доме — тысяча рублей, а бывает, что альпинисты за работу получают 50 рублей за метр шва, то есть даже не 10%, а 5% от общей стоимости работ. Если откинуть материалы, получается, что львиная доля заработанных денег уходит в карманы начальникам и организаторам. И, естественно, при таком раскладе о каком качестве может идти речь? Тому, кто на такую зарплату соглашается, надо брать количеством, чтобы хоть что–то за сезон заработать. Лично я берусь работать за тысячу рублей за погонный метр. В эту стоимость входят и качественные материалы, и моя работа. Ещё я гарантию даю на несколько лет. Ведь я живу в этом городе и бывшего клиента могу где–нибудь на улице или в магазине встретить, и хочется, чтобы он спасибо мне сказал, а не предъявлял претензии. Да и надо уважать свою профессию и марку держать.

В тему

И хотя работа промышленного альпиниста считается сезонной, на самом деле в заполярном Норильске её хватает всегда. Например, прошлой зимой Дмитрий мыл окна в «Айке». А на производстве всегда требуются специалисты такого класса для текущих ремонтов на высоте, да и срочный ремонт кровли после штормовых ветров — здесь дело привычное. Как говорит Дмитрий, были бы желание и здоровье, а работа всегда найдётся.

В Заполярье Дмитрий окончательно перебрался шесть лет назад, до этого был здесь наездами. В 2011–м работал на строительстве ВС–10 монтажником железных конструкций, в 2013–м красил дома на улицах Котульского и Кирова. В 2015–м участвовал в реконструкции Талнахской обогатительной фабрики, тогда и принял решение перебраться в Норильск на ПМЖ. На официальной работе платили неплохо, однако вольная жизнь, где ты сам себе начальник, продолжала манить Дмитрия, кроме того, оказалось, что «в свободном плавании» промышленный альпинист в Норильске может заработать куда больше, нежели на постоянной работе.

— Что касается самой работы — красить или заделывать стыки — научиться несложно, всё приходит с опытом, — отмечает Дмитрий. — Вообще у промышленного альпиниста довольно широкий спектр задач: покраска, заделка стыков, монтаж и демонтаж, в том числе и высотных конструкций. Например, нас привлекали на строительство ВС–10, потому что там бОльшая часть задач выполнялась на высоте, где без альпинистов невозможно обойтись. Максимальная высота, на которой мне доводилось работать, — 96 метров: нужно было покрасить промышленную вышку на производстве.