Пандемия привела к тому, что волонтёрское движение в России стало набирать обороты

Движение вверх

В последние годы волонтёрство в России развивается очень быстрыми темпами. Во время пандемии число добровольцев только выросло, и теперь в проектах всё чаще участвует не только молодёжь, но и люди среднего возраста. С учётом этого стоит пересмотреть

систему нематериального поощрения добровольцев: в частности, опыт волонтёрства мог бы учитываться при поступлении в магистратуру или аспирантуру. Кроме того, важно поощрять не только крупные проекты, но и небольшие некоммерческие организации. Об этом «Известиям» заявили эксперты по итогам встречи президента России Владимира Путина с волонтёрами и финалистами конкурса «Доброволец России — 2020». Мероприятие прошло в Международный день добровольцев, который ежегодно отмечается 5 декабря.

Продукты заказывали?

Акция взаимопомощи #МЫ-ВМЕСТЕ направлена на поддержку пожилых, маломобильных граждан и медицинских сотрудников во время пандемии коронавируса. Во всех регионах России работают волонтёры, доставляя гражданам необходимые лекарства и продукты. Юристы и психологи проводят бесплатные консультации нуждающихся в их помощи, а тысячи партнёров акции помогают своими услугами и товарами. Около 100 тысяч волонтёров из 85 регионов уже участвуют в акции. Среди тысячи партнёров — крупные корпорации, представители малого и среднего бизнеса, а также просто неравнодушные граждане.

Интересные задумки

Более 3,2 миллиона россиян приняли участие в различных волонтёрских проектах, которые были направлены на конкурс «Доброволец России». Об этом заявил на пресс–конференции в ТАСС гендиректор автономной некоммерческой организации «Россия — страна возможностей» Алексей Комиссаров. По его словам, на конкурс в этом году было подано более 53,2 тыс. инициатив по 14 конкурсным номинациям, что почти в два раза больше, чем годом ранее. В полуфинале свои проекты защитили более 1,5 тысячи конкурсантов, а в финал вышли 210 из них.

Программы волонтёров были направлены на переработку отходов, помощь бездомным животным, поиск и захоронение останков военнослужащих, погибших в годы Великой Отечественной войны. «В этом году почти 1,5 тысячи проектов на конкурсе было посвящено борьбе с коронавирусом и помощи гражданам», — отметил Алексей Комиссаров.

«Общий грантовый фонд конкурса, который разделят между собой победители, составляет 90 млн рублей. Участники, которые одержат победу в категории старше 18 лет, получат гранты до 2 миллионов на реализацию своих идей, а в категории от 14 до 17 лет — до 500 тысяч рублей», —сообщил он.

Итоги работы

Общественные инициативы и добровольческие волонтёрские ресурсы стали неотъемлемой частью работы социальной сферы страны в условиях пандемии. Потенциал волонтёрского движения оказался незаменим не только в сфере здравоохранения, но и в решении насущных задач, стоящих сегодня перед отечественным образованием, культурой, туристической и экологической сферами и в целом в контексте заявленных целей развития национальных проектов.

В борьбе с пандемией наряду с медиками и работниками социальных служб активное участие приняли волонтёры. Участие в борьбе с коронавирусной инфекцией на основах добровольчества обрело свою форму в рамках общероссийской акции взаимопомощи «МыВместе». Инициаторами акции стали Общероссийский народный фронт, Ассоциация волонтёрских центров и всероссийское общественное движение «Волонтёры–медики».

В состав волонтёрского корпуса «МыВместе» вошли более 140 тысяч добровольцев. В рамках акции уже поступило более 1,8 миллиарда рублей пожертвований. Помощь получили более 4 миллионов человек. За несколько дней фондом «Росконгресс» была запущена работа линии, на которую поступило 3,4 миллиона звонков. Акция консолидировала усилия более девяти тысяч партнёров, которые смогли предложить более 28 тысяч тонн продовольствия, товаров и техники, а также оказать услуги на миллиарды рублей. В числе последних — помощь в производстве, закупках и доставке СИЗ для медиков и медучреждений из более чем 70 субъектов РФ.

Непростые проблемы

Руководитель движения «Даниловцы» Юрий Белановский рассказывает о минусах спонтанного волонтёрства:

«Когда человек, ранее, в общем–то, не задумывавшийся о волонтёрстве, вдруг натыкается на информацию: «Приходи! Мы вместе пойдём в детский дом! Мы вместе сделаем праздник!» И решает: «А что? У меня есть свободное воскресенье, почему бы мне не поехать в детский дом вместе с ребятами? Меня лично это устраивает». Я отношусь к спонтанному волонтёрству плохо. Для этого есть несколько причин. Но прежде чем критиковать, мне важно подчеркнуть, что спонтанное волонтёрство всё–таки действительно опирается на очень добрые намерения. Мне не хотелось бы перечеркнуть это положительное начинание и сказать, что это всё плохо в принципе. Мне важно обозначить то, чего человек, вдруг пожелавший поехать в детский дом, как правило, не знает.

Для меня спонтанное волонтёрство ассоциируется с выжженной землёй. Люди, которые пытаются себя здесь попробовать, далеко не всегда могут остаться здесь надолго, действительно чего–то достичь, и от этого происходит их очень быстрый и большой отсев. Через полгода, через год вокруг активистов спонтанного волонтёрства не остаётся никого, кто действительно хотел бы по–настоящему надолго и всерьёз включиться в это доброе дело. Вторая проблема — спонтанное волонтёрство не может расти профессионально. Из–за частой смены людей, из–за очень мелких дел, которые такие волонтёры могут «тянуть», в общем–то, и из–за определённого хаоса эта система может решать только плоские задачи».

Свой взгляд

– Меня радует, что волонтёрское движение в стране в целом и в нашем городе в частности растёт. Но я серьёзно опасаюсь, что это может спровоцировать увеличение количества людей, которые начнут ответственность за свою жизнь перекладывать на плечи добровольцев и относиться к благотворительным фондам и организациям, оказывающим помощь, как к дойным коровам.

Наталья Черкашина, корреспондент «Заполярной Правды»

Для меня спонтанное волонтёрство ассоциируется с выжженной землёй. Люди, которые пытаются себя здесь попробовать, далеко не всегда могут остаться здесь надолго, действительно чего–то достичь, и от этого происходит их очень быстрый и большой отсев. Через полгода, через год вокруг активистов спонтанного волонтёрства не остаётся никого, кто действительно хотел бы по–настоящему надолго и всерьёз включиться в это доброе дело. Вторая проблема — спонтанное волонтёрство не может расти профессионально. Из–за частой смены людей, из–за очень мелких дел, которые такие волонтёры могут «тянуть», в общем–то, и из–за определённого хаоса эта система может решать только плоские задачи».

– Меня радует, что волонтёрское движение в стране в целом и в нашем городе в частности растёт. Но я серьёзно опасаюсь, что это может спровоцировать увеличение количества людей, которые начнут ответственность за свою жизнь перекладывать на плечи добровольцев и относиться к благотворительным фондам и организациям, оказывающим помощь, как к дойным коровам.

Я довольно долго сотрудничаю с благотворительными и некоммерческими организациями как волонтёр, и как журналист. В благотворительность меня привело желание разобраться в проблеме ВИЧ/СПИДа, которая в 2000–е годы особенно остро стояла в нашем городе. Хотелось понять, что это за заболевание и насколько оно опасно. В те годы об этой болезни ходило множество мифов и слухов, кто–то панически боялся всего, а кому-то было наплевать, мол, меня это не коснётся.

В Норильске этим вопросом вместе с врачами занимался благотворительный фонд «Кризисный центр социально–психологической помощи «69 параллель». О нём я узнала из СМИ и попутно почерпнула информацию, что требуются волонтёры. Позже на базе фонда была создана другая благотворительная организация – «Территория добра», спустя несколько лет они стали самостоятельными единицами и довольно известными в Большом Норильске.

Мой опыт волонтёрства был разный: хороший и плохой, но всегда ценный и нужный. Общение с людьми из различных социальных слоёв показывало, насколько они непохожи и как резко и неожиданно может измениться их жизнь. Человек успешный и перспективный в силу обстоятельств мог упасть на самое дно общественной иерархии. Кого–то эти перемены ломали, и они деградировали дальше, а кого–то закаляли.

В самом начале своего добровольчества я столкнулась с потребительским экстремизмом. За помощью в фонд иногда обращались вполне благополучные люди, которые считали, что имеют право на дополнительную помощь, так как государство не обеспечивает их тем уровнем жизни, который, по их мнению, должен у них быть. Появлялись и те, про кого говорят «асоциальные элементы». Им нужны были не только вещи или продукты питания, но и психологическая помощь. Такие подопечные быстро понимали, что фонд можно использовать в своих целях: получать одежду, продукты, лекарства, говорить за жизнь и не делать попыток как–то её изменить. Со временем кто–то из них начинал намекать, что хорошо бы помощь получать деньгами, а когда получали отказ, проявляли агрессию.

С проявлением потребительского экстремизма я вновь столкнулась и в 2020 году, когда в апреле участвовала в формировании продуктовых наборов по заявкам горожан, находящихся на самоизоляции. Заказы отличались друг от друга: в одних значились продукты первой необходимости и средства гигиены, в других — праздничный перечень с алкоголем, икрой, сыром с плесенью и прочими деликатесами. Справедливости ради добавлю, что за дорогие наборы люди платили свои деньги, заказывая их в магазине. Были случаи, когда горожане специально звонили волонтёрам и просили купить пиво или алкоголь покрепче и возмущались, узнав, что это невозможно. В разгар пандемии в приоритете была помощь горожанам из группы риска: пожилым, инвалидам, многодетным семьям и людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию, тем, кто в одиночку не может справиться. Хотя волонтёры всегда старались помочь всем.

Меня радует, что волонтёрское движение в стране в целом и в нашем городе в частности растёт. Но я серьёзно опасаюсь, что это может спровоцировать увеличение количества людей, которые начнут ответственность за свою жизнь перекладывать на плечи добровольцев и относиться к благотворительным фондам и организациям, оказывающим помощь, как к дойным коровам.