Расколотый мир: история человека, вернувшегося из-за грани

За те два десятилетия, что я работаю в СМИ, мне доводилось общаться и с безнадёжными, и с завязавшими наркоманами. Крепко сбитый плечистый парень, который пришёл на встречу, мало похож на одного из них. Рукопожатие твёрдое, нормальный цвет кожи, уверенный спокойный голос. О том, что этот человек хоть как–то связан с тёмной стороной бытия, говорят разве что татуировки на руке. Почти выгоревшие и незаметные, но въевшиеся в кожу навечно, как въелись в его душу ошибки прошлых лет.

Константин родился и вырос в Заполярье. Юность его пришлась на самую тяжелую для страны переломную эпоху. В 1990–х советские ценности канули в Лету, обрушив плотину моральных устоев — на россиян, в том числе на детей и подростков, хлынул поток «тюремной романтики», вколачивавший в головы мысль о том, что «реальные пацаны» должны пить, гулять в саунах и, конечно, «употреблять».

– Сейчас я понимаю, что всё это началось ещё с детства. Помню, тогда только появились фильмы про ковбоев, я воровал у отца сигареты, и мы с пацанами втихаря их курили. В такие моменты я ощущал себя настоящим героем вестерна. Лет в 14 начал потихонечку пробовать алкоголь. Деньги иногда просил у родителей «на шоколадку», а ещё подрабатывал — мыл вместе с ребятами машины, — вспоминает Константин. — Оттуда–то всё и пошло: нас «крышевали» ребята постарше, а их, соответственно, кто–то из взрослых. Мы приглядывались к этой иерархии, каждый мечтал вырасти и оказаться на самом её верху. Я начал курить марихуану, потом попробовал героин. Казался себе чуть ли не воплощением самого Аль Капоне.

Смертельная гонка

Сошествие в Ад для Константина началось с крохотных шагов, едва заметных моральных уступок, и компромиссов с собственной совестью. Когда Константин осознал ситуацию, он уже лишился работы, жена ушла от него и запретила видеться с ребёнком, от родителей Константин отвернулся сам, воспринимая их отчаянные попытки помочь как оскорбление.

– Тогда я начал употреблять уже «с горя», не хотел и мгновения проводить в ясном сознании. Как только немного «отпускало», сразу начинала заедать совесть, накатывало отчаяние из–за того, что я сам всё загубил. Моя жизнь складывалась из двух моментов — достать и употребить. Я устраивал «марафоны» — не спал и не ел по 5–7 дней, и за восемь месяцев от меня остался один скелет, обтянутый кожей. Помню, как я рухнул на самое дно: после очередного «забега» просто упал на улице. С трудом добрался до дома, лёг и приготовился умирать — принял как данность то, что скоро наркотики меня уничтожат.

Рука помощи

Поднял из пепла пропащую душу родной брат. Нашёл, отмыл, поместил в клинику, где бывший наркоман провёл полтора года. Физическую ломку удалось снять за пару недель, а вот вернуть почти утраченный разум оказалось куда сложнее.

– Я находился на финальной стадии истощения и на грани безумия. Несколько недель ходил по реабилитационному центру и искал «закладки». Просто не мог поверить, что их там нет. Врачи даже хотели сообщить родителям, что точка невозврата для меня уже пройдена. Но постепенно я пришёл в себя. А дальше начался долгий и болезненный процесс восстановления. Я заново учился писать и читать: мозг был настолько отравлен, что я забыл, как это делается. Только на седьмой–восьмой месяц начал хоть что–то соображать, а до этого вообще не воспринимал реальность, был убеждён, что у меня до сих пор есть жена, ребёнок и работа, что мне надо срочно куда–то пойти, ведь дел накопилось очень много. Я искренне в это верил.

Начать с нуля

Одно дело заново научиться читать и писать и совсем другое — научиться жить. Первым и самым важным этапом для Константина стало признание собственной вины во всём, что с ним произошло. Изворотливый мозг перекладывал вину то на окружение, то на обстоятельства.

– Было очень больно. Жить не хотелось. Благо, за мной наблюдали, следили, чтобы я ничего с собой не сделал, поддерживали. И постепенно отчаяние отступило. Появилось желание начать всё с нуля.

Сейчас Константин придерживается правила абсолютной чистоты — не только не употребляет, но и не пьёт и не курит уже более пяти лет. Вновь устроился на работу, наладил дружеские отношения с бывшей супругой, а этим летом впервые за пять лет, поехав в отпуск, сможет увидеть сына.

– Жена очень долго не выходила на связь – у меня образовались большие долги, в том числе и в криминальных кругах, и она боялась, что ей и ребёнку из–за меня могут навредить. Нелегко было убедить её в том, что я исправился. Но сейчас я и ребёнку помогаю, и с ней контакт наладился. Сыну уже десять лет, мы теперь постоянно созваниваемся, разговариваем, и это настоящее счастье. Жду не дождусь, когда смогу его обнять.

Один в поле не воин

Стать человеком сызнова не просто, и ещё сложнее вновь не сорваться в пропасть. И тут нет универсальной формулы спасения, у каждого свой рецепт. Одним достаточно поддержки семьи и друзей, другие обращаются к богу. Константин пошёл по американской системе — это те самые 12 шагов, о которых часто упоминают в голливудских фильмах.

– Сейчас я состою в сообществе анонимных наркоманов — это международная организация, у неё множество филиалов по всему миру. Это не коммерческая и не религиозная структура — это просто товарищество людей, которые совместно борются с общей зависимостью. Мы собираемся раз в неделю, рассказываем о своих проблемах и успехах, и такое общение очень сильно помогает. Сейчас в России почти в каждом городе есть подобные группы. Условие вступления простое — желание прекратить употреблять. Мы делимся опытом, учим друг друга справляться с бедой.

Даже если физическая зависимость снята, а жизнь налажена, желание «употребить» иногда посещает даже того, кто уже давно находится в глубокой завязке. Мозг помнит о самом простом способе уйти от трудностей, как тут сдержаться? В обществе анонимных наркоманов для этого есть так называемые «спонсоры», аналог американских «кураторов» в подобных программах. Обычно спонсором назначают опытного завязавшего из группы, которому «подспонсорный» может позвонить в любое время дня и ночи, когда чувствует, что вот–вот сорвется. Чаще всего это случается, когда бывший наркоман встречает кого–то из прошлой жизни. У Константина, как у человека, не первый год успешно борющегося с соблазном, есть свой подопечный.

Для того чтобы навсегда «завязать», по мнению Константина, требуются две вещи: желание бросить наркотики и помощь со стороны. Если такого желания у наркомана нет, то в какую бы дорогую клинику его не укладывали, как бы ни увещевали родные, результата не будет. Но одного стремления покончить с пороком, увы, недостаточно. Человек по своей природе слаб, и в борьбе с внутренними демонами ему просто необходимо надёжное плечо. А главное, нужна цель, чёткое понимание — для чего идти по долгому и сложному пути к нормальной жизни. Для Константина путеводным маяком стал сын, у которого теперь снова есть любящий отец.

Игровая зависимость — проявляется в навязчивом увлечении компьютерными играми. Считается, что самую сильную зависимость вызывают многопользовательские игры со сложной системой развития персонажа. Известны случаи, когда слишком долгая игровая сессия приводила к смерти игрока. В июне 2018 года Всемирная организация здравоохранения включила игровое расстройство в перечень международной классификации болезней, который планируется ввести в действие с 1 января 2022 года.

Зависимость от экстрима или «адреналиновая наркомания» — пожалуй, одна из самых древних зависимостей. По сути, большинство великих полководцев, завоевателей и легендарных путешественников были адреналиновыми наркоманами. Суть зависимости заключается в том, что есть люди, которым нравится испытывать чувство страха и опасности. А так как со временем организм перестаёт выделять нужные дозы адреналина, градус экстрима приходится регулярно повышать, что толкает людей на безрассудные поступки.

Зависимость от пластической хирургии уже несколько лет входит в список официальных психических отклонений. Конечно, в том, чтобы исправить врождённый физический дефект, нет ничего предосудительного. Но порой безостановочная погоня за красотой приводит к очень серьёзным, а порой и необратимым последствиям.

Говорит эксперт

– Важно знать, что наркозависимость — это именно болезнь. И если на Западе она воспринимается наравне с СПИДом и раком, то в России расценивается как признак слабохарактерности. А бывшие наркоманы для многих — потенциальные преступники. Мало кто понимает, что человек находится в плену, и сам, без посторонней помощи, вырваться на свободу не может.
Константин, член норильского общества анонимных наркоманов «Полярная Звезда»

– Наркомания — одна из сильнейших и беспощадных зависимостей. Дело даже не в физическом истощении организма и возможной смерти, и даже не в том, что человек «под кайфом» может быть абсолютно не адекватен. Длительное употребление даже легких наркотиков постепенно размывает все моральные и общественные установки. Ложь и обман становятся таким же естественным процессом, как приём пищи или сон. А потом ты начинаешь воспринимать и преступления, например, кражи, как нечто естественное. Главное — добыть очередную дозу, а как и каким путём, уже не имеет значения. Поэтому у нас, в обществе анонимных наркоманов, в программе «12 шагов» одна из ступеней посвящена восстановлению у человека базовых моральных принципов. Это очень важно для дальнейшей социальной адаптации.

Важно знать, что наркозависимость — это именно болезнь. И если на Западе она воспринимается наравне с СПИДом и раком, то в России расценивается как признак слабохарактерности. А бывшие наркоманы для многих — потенциальные преступники. Мало кто понимает, что человек находится в плену, и сам, без посторонней помощи, вырваться на свободу не может. Тоже можно сказать и об алкоголизме. Как раз поэтому непреложное условие в нашем обществе — анонимность участников: зависимые с трудом идут даже к нам, им стыдно, они боятся осуждения, думают, что об их проблеме сразу все узнают.

Норильская группа анонимных наркоманов существует уже три года, и в ней есть люди, которые уже больше двух лет не употребляют. До того как прийти к нам, многие из них не раз пытались бросить самыми разными способами – проходили детоксикацию, обращались к гипнотизерам, «зашивались», но это им не помогло. А групповая терапия им подошла, они вернулись в нормальное состояние, ведут честный и чистый образ жизни. Нравственный и моральный.

Ситуацию с наркоманией усугубляет и распространение новых химических веществ — соли, спайсы, спиды и так далее. Они дёшевы и доступны, и притом вызывают молниеносное привыкание. «Химия» быстро даёт жесткую физическую зависимость и буквально выворачивает наизнанку сознание. Когда я совсем опустился, принял такой наркотик и забыл, как пользоваться руками. Чуть не умер от жажды. Хотя на столе передо мной стоял стакан с соком, я просто не мог его взять, потому что мозг просто отказался отдавать команды конечностям. Я испытал полнейший ужас. Коварство «химии» как раз и заключается в том, что можно навсегда застрять в этом «параллельном измерении», действие наркотиков прекращается, а мозги на место не становятся. Теми, кто перегнул палку, экспериментируя с расширением сознания, психиатрические клиники забиты под завязку. Так что угроза для общества со временем никуда не исчезает, она только видоизменяется. И бороться с ней надо всем миром.

Подумаем вместе

Андрей Деганов, пресс–атташе МФК «Норильский никель»:

– С того момента, как из–за пандемии многие сферы, в том числе и спорт, ушли на карантин, мне не хватает физической нагрузки — тренажёрного зала, бассейна... Казалось бы, можно обойтись домашними тренировками, но ведь сейчас лето, а значит, грех не позаниматься на свежем воздухе. Но многие городские площадки не оборудованы элементарным спортинвентарём — брусьями, турниками. Единственное, что мне остаётся, — ездить на «Оль–Гуль», где есть площадка для занятий воркаутом, и где можно бегать. Поэтому — да, у меня тоже есть зависимость — спортивная, и, чем дольше я сижу без дела, тем мне сложнее. В то же время в отсутствие возможности активно заниматься физкультурой и спортом у меня проявляются другие привычки: игровая приставка, на которой я люблю играть в футбол, приготовление шашлыков с друзьями, просмотр телепередач про путешествия... Не то же самое, но бодрит.

Галина Навроцкая, журналист:

– Я вовсе не домосед. Моя жизнь — движение. Одно из последних пристрастий — прогулки на квадроцикле. Для того чтобы бороздить таймырские просторы, даже получила специальное удостоверение. Пешим туризмом не увлекаюсь — быстро выдыхаюсь, а на «квадрике» всё по–другому. Рёв мотора, преодоление препятствий, доступность мест, до которых на своих двоих не добраться. К тому же «квадрик» — не только летнее увлечение. Зимой на нём тоже есть куда поехать, правда, приходится чаще откапываться, чем бороздить снег, но и в этом есть свой кайф.

Николай Щипко, фотограф:

– Самая большая моя «зависимость», кроме фотографии, это снегоходы. Ну, и, конечно, поездки на них в тундру, в Путораны. Очень это дело завлекательное — могу проводить в гараже сутки напролёт, перебирая эту технику. Потом, как правило, сразу отправляюсь в поездку. Хоть ненадолго, но всё равно еду. На свежем воздухе и дышится лучше, и чувствуешь себя на природе совсем по–другому, и даже отношения между людьми другие. Вот уже несколько лет, как я «подсел» на этот образ жизни, без него никак не могу... Эта среда, возможно, поспособствовала тому, что я стал большим любителем поговорить «за жизнь» — в гараже, в тундре, в хорошей компании.

Лена Резниченко, сотрудник Таймырского краеведческого музея:

– Моя главная и полная зависимость в этой жизни — семья. Всё свободное время я посвящаю ей, у неё главный приоритет. Мы всегда вместе на природе, на рыбалке, в отпуске и на море. Я люблю для своих вкусно готовить — это ко всему прочему ещё и хобби. Я, откровенно говоря, рада, что работа не стала моей зависимостью, — мне она просто нравится.

Сергей Сизоненко, депутат Таймырской Думы:

– Я помешан на спорте. Когда–то занимался плотно, а теперь уже больше для себя занимаюсь корейским видом боевых единоборств тхэквондо ITF. Когда есть время, в домашних условиях повторяю упражнения, имею II дан, чёрный пояс. Это дисциплинирует, и, наверное, отсюда ещё одна из самых сильных зависимостей — работа. Я трудоголик, и мне порой мерещится, будто это едва ли не худшее проявление моей натуры. Сейчас серьёзно занимаюсь развитием домашнего оленеводства и внедрением современных технологий по переработке продукции, связанных с ним. Второе перспективное направление, которым я сейчас также «болен» — рекультивация тундры, сортировка и утилизация мусора на Крайнем Севере... Хочу успеть сделать всё или как можно больше.