Нас станет больше?

Всплеск рождаемости, переживаемый Россией, даёт ей шанс

– Наталья Михайловна, вы спрогнозировали сокращение числа россиян с сегодняшних 145 млн. до 100 млн. к 2050 году. Но ведь в стране начался чуть ли не бум рождаемости. В год регистрируется до 180000 родов. Может, опровергнете или хотя бы поправите себя?

– Не бум, а скорее всплеск, поскольку он не превосходит смертности. В 2005 году в России продолжилась естественная убыль населения, начавшаяся примерно в 1992 году. Другое дело, что в связи с появлением на свет, особенно в 2002 - 2003 годах, большего числа детей, чем раньше, она затухает, но сохраняется. А подъем рождаемости связан с вступлением в возраст воспроизводства тех поколений, кто родился в начале 80–х годов, когда в стране проводилась пронаталистская (лат. natal — рождаемость) политика. Тогда увеличили отпуск для женщин, пособия, сократили женскую рабочую неделю. Вот пожинаем плоды. Но эти вливания имеют краткосрочный эффект, если тенденцию не поддерживать.

– Шансы на то, что рождений в России будет больше, чем смертей, есть?

– Чтобы поколение детей замещало родителей, нужен суммарный коэффициент рождаемости (число рождений на одну женщину за её детородную жизнь) 2,15. В Москве коэффициент равен 1,29 и пока растет, в стране он остановился на отметке 1,32. Количество детей не воспроизводит родителей.

– Значит, всплеск рождаемости — случайность?

– Нет. Небольшой рост рождаемости продолжится. У него помимо роста числа родителей есть еще одна причина — больше стало браков. Правда, эту тенденцию к направленной политике государства не отнесешь. Просто люди устали маяться и приспособились к новым реальностям. Хотя одновременно и число разводов растет. Демографические процессы вообще противоречивы и часто действуют во взаимоисключающих направлениях. Возьмем тот же всплеск рождаемости. С одной стороны, больше стало родителей и браков, и это способствует увеличению числа детей. С другой стороны, повышается планка возраста рождаемости. Женщины заводят детей позднее, чем раньше. В регионах — после 23 лет, в городах–мегаполисах — после 25–26. Рождаемость в этом смысле имеет тенденцию к снижению. Второй противостоящий рождаемости фактор — у нас много так называемых гражданских браков. Женщина в отличие от мужчины не хочет внебрачных детей. И опять парадокс демографии: до 25% в стране и до 30% в Москве детей появляются на свет вне брака. Столице этот процент в основном дают мигранты. Угрожающе растет число тех, кто и в браке не желает иметь детей.

– И много таких?

– Бездетность в семье — новая тенденция, поэтому о цифрах говорить рано. Но вектор тревожный. На него работают нестабильность реформенного времени и формирующиеся новые моральные ценности — жизнь для себя, карьера, деньги.

– Из скольких человек сегодня состоит средняя российская семья?

– У нас складывается модель однодетной семьи. Конечно, страна большая, есть и многодетные семьи, но тенденция именно такова. Около 50% семей имеют одного ребенка, примерно 15–16% — двоих детей, остальные — троих и больше.

– В своем докладе для ООН вы утверждаете, что “состояние, в котором находится население России, — это больше, чем тупик”. Почему?

– Демографический ресурс измеряется не только количеством, но и качеством населения. Его, если подходить упрощенно, определяют три параметра — здоровье (физическое, психическое, социальное), интеллектуальный потенциал и духовно–нравственные установки. Мы теряем не только количество людей, но и их качество. Тенденция — естественная убыль населения — продолжится. Идущий рост рождаемости не дает снижения смертности. Мы прошли точку невозврата. Это означает, что с точки зрения количества населения нас столько, сколько было, уже не будет. Будет меньше. Это надо принять. Что не самое печальное. Более опасная ситуация складывается с точки зрения качества населения. Исследования нашего института показывают, что каждое следующее поколение обладает меньшим потенциалом здоровья, чем предыдущее.

С 1996 года наш институт следит за здоровьем 100 выбранных малышей–москвичей от момента их рождения. Так вот из 100 наблюдаемых только 30 малышей родились нормальными. Промежуточные выводы восьми лет удручают: с течением времени дети здоровье не укрепляют, а теряют. Когда мы доведем исследование до 16 - 18 лет, тогда ответим на вопрос о том, сколько их останется здоровыми. Но уже есть предварительные оценки: без патологий останутся всего 5 - 7%. Кстати, это почти статистика сегодняшней России: лишь 9 - 12% выпускников школ достигают 18–летия здоровыми. По оценкам Минздрава, около 60% больных детей имеют хронические заболевания.

Опасность состоит в том, что мы вплотную приближаемся к другой точке невозврата — по качеству населения. Будем называть вещи своими именами — идет деградация генофонда нации. Она характеризуется не только ростом нездоровья физического (количество заболеваний растет), психического (страна вышла на первое место в мире по числу самоубийств), социального (растет число тайных абортов, заболеваний туберкулезом, СПИДом, алкоголизация, наркомания), но и духовно–нравственного, которое не поддается статистическому учету. Что касается интеллектуального потенциала, то ситуация противоречива. С одной стороны, у нас вузов больше, чем в СССР. С другой — 2 млн. из 30 млн. детей не посещают школы. Продолжается утечка умов. Разделение вызывает социальные агрессии, перерастающие в криминализацию общества.

– Вы же не будете утверждать, что в тупик нас ведут ценности свободы?

– Дорога к ним идет через проблему вестернизации (лобовое, бездумное, без учета своих традиций подражание Западу). А это наступление, которое население, особенно молодежь, не смогло пережить. Сексуальная революция достигла таких пределов, что регистрируется рождаемость у девочек в 11–12 лет. Это следствие вестернизации сознания, ведущее к вседозволенности. У нас свобода не саморегулируется личностью настолько, что мы породили феномен сексуального обслуживания граждан Запада. Он не случайно родился в Восточной Европе. Главная его причина — крайняя бедность, а максималистская молодежь хочет всё и сразу. И этот канал “свободы” учит, точнее, лжет, что платный секс дает всё и сразу. Нам еще предстоит научиться проводить грань между ханжеством и здравым смыслом. Посмотрите на облик сексуальной свободы, который навязывают СМИ. Для меня самый яркий пример — группа “Тату”. Образ соития, созданный ею на экране и в постерах. Он был бы маргинальным явлением, если бы не тиражировался другими. Это уже массовые игры с сексуальным подсознанием. Они опасны даже для сформированной личности. Гомосексуальные связи вообще сильно влияют на мировоззрение, и люди, которые приобщаются к ним даже ради прикола, вольно или невольно отказываются от детей. Наши социологи и психологи, исследуя природу гомосексуализма, еще не перенесли свои выводы на демографию. Либерализм, перерастающий во вседозволенность, в этом вопросе для России смертелен. Мы не Нидерланды, где высокая плотность населения, и идет борьба с морем за каждую пядь суши. Еще и потому там узаконены гомосексуальные браки. У нас обратная ситуация: освоить наши пространства способен только такой патриархальный институт, как семья.

– В докладе, представленном ООН, вы утверждаете, что структура смертности в России такова, как будто страна находится в состоянии затяжной войны. Почему?

– Всюду в мире среди причин смертности на первом месте стоят болезни сердечно–сосудистой системы, на втором — онкология, на пятом — девятом — внешние причины (убийства, самоубийства, отравления, транспортные аварии и т.д.). У нас на втором месте — внешние причины. Дело дошло до того, что растет число убийств младенцев. Представляете, что будет, если депутаты запретят аборты?

– Есть ли свет в конце туннеля?

– У меня одна надежда — на естественные процессы: повышение рождаемости и снижение смертности. Первый процесс ограничен во времени. Уже через семь — девять лет в возраст деторождения вступят те, кто родился в шоковом 1992–м. Их очень мало. Второй — снижение смертности — вполне регулируем. У нас есть запас прочности, который может использовать государство, чтобы увеличить продолжительность жизни. Резервы связаны с внешними факторами смертности. Транспортные аварии, отравления, алкоголизация, самоубийства — власти могут серьезно влиять на снижение этих показателей. Всё в их руках. Смертность на дорогах — проблема плохих машин, дорог и запоздалой медицинской помощи. Финны, американцы, арабы всему миру показали, что контроль над покупкой алкоголя ничьих свобод не ущемляет. Наоборот, круглосуточная доступность алкоголя в шаге от любого дома — признак варварства. Но эти меры, если их принять, останутся локальными, если мы не преодолеем главную проблему — бедность. Одолеем её — пройдем сегодняшний промежуточный этап неустоявшегося общества. На нем идет противоборство разных тенденций при отсутствии норм, в первую очередь нравственных, на которых крепится семья. Эти нормы, как зарождающаяся жизнь, — еще в зачатии. И всплеск рождаемости на этом пути — наш шанс.

По материалам журнала “Огонёк” подготовил Юрий Фёдоров.