Оправдание “свободной женщины”

Все, кто стонут о том, как через себя переступили, чтобы не дать умереть с голоду себе и детям, — врут!

Не стану рассказывать о том, как мне удалось договориться об откровенной беседе с одной из норильских жриц любви. Мне придется сохранить в тайне и имя самой женщины — это было одним из условий нашей встречи. Назовем её просто — Светлана С. О степени доверительности беседы говорил тот факт, что пригласили меня прямо домой к нашей героине. Не то чтобы утром, не то чтобы днем — в 11.30, сразу после “смены”.

1.

Кайеркан. Девятиэтажный дом. Лифт, естественно, не работает. Поднимаюсь на пятый этаж. Нахожу нужную квартиру. Смотрю на часы — опоздал на десять минут. Жму на звонок. Тишина. Что–то подсказывало мне еще утром, что Светлана может передумать общаться с представителем журналистской братии. Если это так, то обидно — слов нет. Однако на всякий случай я еще раз позвонил и уже собирался уходить, когда за дверью послышалось какое–то шуршание и детский голос спросил: “Кто там?”. “Мама дома?”, — отозвался я, проверяя еще раз, не перепутал ли квартиру. “Мама на работе”, — ответил тот же тоненький голосок. Ладно, будем ждать. Не зря же я совершил путешествие из Норильска в Кайеркан.

Ждать пришлось более часа. За это время я в мыслях успел стать отъявленным моралистом. Искренне возненавидел всех женщин, торгующих своим телом, и даже их клиентов, по милости которых мне приходится торчать в подъезде в гордом одиночестве, истребляя одну сигарету за другой. А главное — если из жильцов подъезда кто–нибудь спросит, что я здесь делаю? Каким должен быть ответ? Честным? Кто поверит?

Послышалось очередное цоканье каблуков по лестнице, и на этаж поднялась девушка (или женщина, как вам будет угодно) лет тридцати. Увидев меня, она улыбнулась: “Здравствуйте, вы — Александр?”. С этим я не мог не согласиться, а она не могла не извиниться за существенное опоздание. Порывшись в сумочке, она извлекла ключ, привычным движением вставила его в замочную скважину, и через минуту я уже стоял в прихожей двухкомнатной квартиры, с первого же взгляда показавшейся мне весьма уютным жилищем. В этот же миг из комнаты выскочила девчушка лет пяти с радостным криком “Мама!”, но тут же замолчала, заприметив меня и смутившись. Светлана присела на корточки, поцеловала дочку в щеку и ласковым тоном велела: “Иди к себе в комнату. Нам с дядей поговорить надо”. После этого повернулась ко мне: “Саша, проходите на кухню, я сейчас переоденусь, и будем кофе пить”.

2.

Нельзя сказать, что кухня полностью соответствовала современному евростандарту, но зеркальная чистота и исключительный порядок сразу бросались в глаза. Я присел за стол на табуретку, стоящую ближе к окну, и заметил на противоположной стене картину фломастерами, выполненную явно детской рукой. Почему–то меня это удивило. Интересно, почему? Вот они, идиотские стереотипы! А что же тут должно висеть? Картинки из “Камасутры”, что ли? Мне даже стало стыдно.

Через минуту в кухню вошла Светлана в домашнем халате и уже с другой прической. Парик сняла — догадался я. Хозяйка щелкнула электрическим чайником и спросила: “Чай? Кофе? Коньяк?”. Я позволил уговорить себя на кофе, и Света, одобрив мой выбор, добавила: “А я еще и рюмочку коньяка выпью”. Она достала из шкафчика початую бутылку, поставила её на стол, добавила в компанию к ней небольшую рюмочку и села напротив меня.

“Если бы не наш общий знакомый — мы бы с вами не побеседовали. Мне пообещали, что разговор пройдет как бы инкогнито”, — Светлана вопросительно взглянула на меня, и мне ничего не оставалось, как заверить её в собственной порядочности. Вода в чайнике вскипела, и Света нехотя принялась готовить кофе для меня. Если честно, мне стало её немного жаль — настолько изможденный был у неё вид. “Света, у меня тоже есть небольшая просьба. Не надо отвечать на мои вопросы так же, как вы отвечаете любознательным клиентам. Хорошо?” — я улыбнулся, рассчитывая на понимание. Предложение было принято — Светлана улыбнулась мне в ответ: “Хорошо”.

Кофе оказался крепкий и вполне сносный, хоть и растворимый.

---

– Начать, конечно, хочется с причины выбора профессии. Мало ли работы можно найти при желании?

– Можно на “ты”? Отлично. Во–первых, у меня образование только среднее. Хотя это не причина, конечно. Моя подруга работает вместе со мной, так она экономист с высшим образованием. Я не буду плакаться в жилетку и сочинять плаксивые истории про голодную жизнь и повальную безработицу. Ерунда это. Все, кто это рассказывают, — врут. Ищут сочувствия и стонут о том, как однажды через себя переступили, чтобы не дать умереть с голода себе и детям. Реже сочиняют истории про несчастную любовь, разочарование в мужчинах и прочее. Так вот, все, кто выбрали эту работу добровольно, получают от этого удовольствие. Так же, как и я. Я люблю секс и считаю удобным зарабатывать этим деньги. Не миллионы, конечно, но вполне хорошие деньги. Сейчас я совершенно свободная женщина. Четыре года, как в разводе. И о замужестве вспоминаю, как о самой чёрной полосе в своей жизни. Я тогда в магазине работала продавщицей. Денег вечно не хватало. Муж зарабатывал немного больше меня. А когда дочь родилась — вообще на хлеб и воду перешли. Последним звоночком стал факт измены мужа, и я решила от него избавиться. Разбежались, и дышать сразу стало легче. Вскоре встретила старую подругу — она и привела меня в одну из норильских служб эскорта. Появились нормальные деньги. Сделали наконец–то ремонт, купили нормальную мебель, да и вообще перестали жить от получки до получки.

– Если не секрет, сколько ты зарабатываешь?

– Не секрет. В удачный день можно тысячи три заработать. С каждого клиента я имею семьсот рублей. Плюс к тому можно и дополнительные деньги взять, за определенные услуги, которые изначально не обговаривались. Не будем вдаваться в подробности, но мало ли на что у клиентов фантазии хватает.

– Наверное, не всегда эти фантазии бывают безобидные. Не возникает каждый раз страха перед неизвестностью? Работа–то всё–таки опасная.

– Меня сложно чем–нибудь удивить или напугать. За три года работы доводилось видеть всякое. Были случаи, когда голышом убегать приходилось зимой на улицу. Правда, после этого клиентам, которые совсем с головой не дружат, очень не сладко приходилось. Есть у нас охрана. Ребята растолковывают всякого рода сумасшедшим, как правильно себя вести. После этого обычно у людей отпадает всякое желание фантазировать. Не скажу, что это случается часто, но всё–таки бывает. В основном — всё спокойно. Ведь у каждой из нас есть свои постоянные клиенты. Мы знаем друг друга досконально и с некоторыми даже дружим, как говорится, семьями. Ха–ха! В том смысле, что иногда свободное время проводим вместе без денег и секса.

– Извини, но ты не задумывалась о том, что ответить ребенку на вопрос о твоей работе?

– Если честно, то особо не задумывалась. Дочка знает, что мама работает в магазине, и больше её ничто не интересует. А я постараюсь сделать так, чтобы она никогда не узнала правду. Думаю, это не будет проблемой. Смотри — мне сейчас 28, а 30–летие я планирую отметить уже на материке. Там есть гарантия не встретить среди прохожих бывших клиентов. Прошлым летом ездили туда с дочкой к моим родителям. Сдается мне, что я нашла там свою вторую половину. Вот к нему и поеду.

– А почему бы сейчас не поехать?

– Во–первых, он сейчас квартиру покупает и еще ремонт в ней делать будет. А, во–вторых, и я пока еще деньжат подзаработаю.

– Мне кажется, ты всё–таки не совсем откровенна. То говоришь, что любишь свою работу, то заявляешь о том, что согласна на спокойную, полноценную семейную жизнь.

– Объясняю. Женщинам моей профессии, как ты знаешь, пенсии не платят. Как говорится, надо ловить момент. Молодёжь наступает. Так что готовлю себе хороший тыл. Между прочим, подумываю и об институте.

Моя собеседница залпом опустошила рюмку коньяка, несколько секунд помусолила её в пальцах и... Я почувствовал, что она готова заплакать.

– Я впервые в жизни встретила мужчину, перед которым будет стыдно всю жизнь. Надеюсь — он никогда ничего не узнает, если только сама по пьяной лавочке не проболтаюсь.

Куда делась девушка, наплевавшая на мораль и уверенная в собственной правоте? Она не стала реветь взахлеб. Лишь слегка изменился голос — стал прерывистым. Появилась легкая дрожь в руках. Она впервые посмотрела мне в глаза.

– Зачем тебе всё это? Хочешь знать, не надоело ли мне это всё? Надоело! Пьяные рожи клиентов, улыбчивые милиционеры. По улице хожу — в землю смотрю всегда. Вот ты напишешь это в газете, и что? Думаешь, молоденькие девочки побоятся на панель пойти? Не смеши. Видел бы ты, какими они себя крутыми чувствуют, когда на работу приходят. Думают, что разбогатеют за месяц. Не думают только о том, что этого всего потом уже из жизни не выкинешь. Захочешь, а не выкинешь. И сколько бы про СПИД ни говорили, желающие рискнуть найдутся всегда. Меня бог миловал — за всё время ничем не болела, но пару–тройку девчонок знаю, которые на своём здоровье крест поставили.

Света вновь обратилась в стоящей на столе бутылке, и я понял — разговор зашел в тупик. Пытаться вернуть его в прежнее русло — означало бы довести девушку до истерики. Пока, как минимум, я испортил ей настроение на весь оставшийся день, и усугублять положение не хотелось. Не знал я, как дать понять, что тянуть больше из неё жилы не собираюсь. А она явно ждала финала этой экзекуции. Сказать банальное “спасибо за кофе”? Маловато. Приняться успокаивать и извиняться? Глупо. Поэтому я просто сообщил: “Ладно, закрыли тему, пойду я”, и еще на выходе из кухни позволил себе: “Не задерживайся в Норильске”. Она посмотрела на меня, слегка улыбнулась и сказала: “Так и сделаю”. А я не поверил.

Александр ПОСЛОВ.