На грани добра и зла

— Школьная тема не совсем закрыта на лето, успеем поговорить о новом предмете? Знаю, что в Красноярском крае в программу четвероклассников его ввели в последней четверти 2010 года и что с начала нового учебного года пятиклашки продолжат его изучение. Оценок по предмету нет, зато есть споры и сомнения: нужно ли это нашим детям? И если нужно, то насколько, зачем и в каких дозах?

– Курс о религиозных культурах очень большой, он разделён на модули: буддийская культура, исламская, православная, общие мировые религии. В чём состояла сложность преподавания? Сразу оговорюсь, что в плане иллюстративного материала подкачали учебники — сама бумага и её качество, а ведь передача через художественный образ очень важна.

Изначально до всех донесли не совсем точную информацию. Народ вообще не понимал, про что курс: не было ни чётких инструкций, ни опыта, ни подготовки, ни методических пособий. Если в сентябре выяснится, что эксперимент не провалился, новые четвероклассники продолжат участие в нём, попадут в новую волну. Всё усовершенствуется.

— А что должно показать — провалился или нет?

– Учителя и родители сегодня отвечают на вопросы специальной анкеты: «Устраивает ли вас учебник?», «Какие модули вы вели и какие темы из этого модуля детям особенно понравились?», «Какие формы работы использовали?» и так далее.

Наша школа работала по двум пособиям — по курсу «Мировые религии» и «Основы светской этики» (вообще в городе выбрали разные курсы: от православия до буддизма. — Авт.). В одном классе родители при выборе руководствовались мыслью: «Если для расширения кругозора, то пусть будет; главное — чтобы не было навязывания никаких вероисповеданий». Другие были мотивированы иначе: «В мире и в стране столько проблем — социальных, духовных, давайте попробуем «Светскую этику».

— Кстати, выяснилось, что многие родители не знают, что такое светская этика.

– Это нормы поведения в обществе. А именно: что я должен делать в том или ином храме, в том или ином обществе, в той или иной стране. Грубо говоря, это модуль для тех, кто боится, что его ребёнка «окунут» в конкретную религию. Изучаются темы: «Моё представление о дружбе», «Семейные праздники» и тому подобное. Предмет не читают священнослужители, хотя, казалось бы, они могут вести его по–другому, поскольку глубже погружены в тему. Но тут как раз не должно быть притяжения, привлечения. Вообще никакой пропаганды. Поэтому — светский учитель и светская этика.

— Так или иначе курс подаётся в России через призму православной философии: наше государство хоть и многоконфессиональное, однако православие является доминантой... А как это выглядело на практике?

– Любое понятие — греха, например, мы рассматривали с детьми с точки зрения разных мировых религий. Анализировали, как переплетаются мнения, искали общее. Были у нас походы в мечеть и православный храм: рассуждали об устройстве, особенностях, разнице в культурах.

На тему добродетели и пороков, добра и зла с детьми общались священники. В школу приходили два совершенно разных батюшки, отец Анатолий и отец Михаил. Первый — вполне мирской, бывший лётчик, удивительный рассказчик. Второй — как дедушка, накрыл их любовью с головы до пят. Его рассказ о том, что Бог есть любовь, оказался им так понятен...

...В истории человечества во что только не верили: и в многобожие, и в одного Бога, и каноны у всех свои, и книги. Тем не менее суть фактически везде одна: есть некий Творец и некие законы нравственности, и человек в силе договориться с самим собой, с миром, с Богом. Получается такая пирамидка. Просто у каждого верующего свои постулаты, свои фундаменты.

Главное лично для меня — достучаться до сердечка ребёнка, поговорить о том, каким он должен быть, чтобы окружающие его уважали и ценили, чтобы ему самому было комфортно жить в этом мире.

— Говорят, учителей для предмета готовили красноярцы, и норильских педагогов было больше сотни?

– 150. Историки, литераторы, завучи и учителя начальных классов. 10 дней лекторы из Красноярска читали нам курс. Все мы шли «в первый раз в первый класс». Общей установки не было, и сначала мы вообще не понимали, что до нас пытаются донести. Учителя недоумевали: почему я должен то–то и то–то, если я не знаю, не владею... Да, методики появились, и ты можешь применить их на практике. Но где тот огромный материал, который надо проанализировать и выдать для детей такого возраста? Красноярцы читают те же лекции в университете, на факультете мировой религии, а нам надо адаптировать всю эту махину под десятилеток.

— Дети по–разному реагировали на предмет?

— Всё зависело, так сказать, от «наполнения» — от того, как они воспитаны. У одних многие вещи ложились на сознание естественно: с такими можно было рассуждать о духовных вещах, о внутреннем состоянии. Другие оказались не совсем готовы...

Зачастую дети эгоцентричны и считают, что вокруг них должна вращаться планета, — тут достучаться до нравственного начала куда сложнее. Кант говорил: есть два закона — всемирный Божий и закон, который во мне. У них этого «закона во мне» нет. Оттого и восприятие предмета там получилось особое, прикладное — чистой воды любознательность: ну да, религия, о, прикольно, буду знать, пригодится, я же путешествую по миру...

Понравилась им тема альтруизма и эгоизма. Но если эгоизм они поняли с ходу, то с альтруизмом оказалось сложнее: «Альтруисты? В наше время?». Для большинства это было абсолютным открытием, архаизмом, прошлым веком. Что поделаешь?.. Дети нового поколения, новая формация.

– Вы сами, насколько я знаю, человек православный. Сложно было удержаться в нейтральной зоне и не перейти грань, о которой вы говорите?

– У каждого может быть личная точка зрения, я же не навязываю её никому. Наоборот, по любому вопросу, по любой теме говорю: а вы спросите у родителей, у знакомых, что они думают об этом, как они к этому относятся; вот есть мировые или общероссийские ценности, а у вашей семьи есть свои ценности?

— Спрашивали?

– Спрашивали. Срез, конечно, оказался колоссальный. Но оценки по предмету не ставятся. Как можно ставить оценки за восприятие, за ощущения, за мировоззрение? Здесь так: увлекло — ребёнок получил рефлексию какую–то, не увлекло — просто других на уроке послушал и дальше пошёл.

...Учителю надо отстраниться, воспринять всё как философию, выбрать «золотую середину». Мы рассматриваем разные точки зрения на сотворение мира. И всё. Сегодня учёными доказано, что даже космос — это не хаос, у него есть Создатель. Не хотелось бы дожить до того момента, когда нам покажут этого Творца. Не потому, что это будет страшно. Люди, на мой взгляд, не готовы к такой встрече. И язык Библии для нас, живущих в XXI веке, весьма закрытый: наше сознание довольно сильно изменилось, нам не хватает простоты мысли, а ясность идёт от простоты... Ведь язык притчей и сказок нам понятен.

— Как вы объясняли детям, что люди — разные?

– В игровой форме. На одном из первых уроков делишь малышей на группы: мальчики — девочки, блондины — брюнеты. Объясняешь, что так мы делимся и по национальным, и по религиозным признакам, и по нашему отношению к жизни. Справились потихоньку...

— Многое зависит от личности учителя. Он должен помогать ребёнку ориентироваться в таком пространстве.

– Думаю, у него должна быть своя философия, основа, стержень, позиция. При этом педагог не должен привязываться к чьему–то мнению, а подводить к тому, чтобы у каждого складывалось своё.

Знаете, в конце четверти я предложила детям написать сочинение на тему «Моё понимание добра и зла». Одна девочка меня потрясла, она написала: «Если бы не было зла, мир бы был несовершенен». Если дети задумываются о равновесии таких понятий, значит, всё мы делаем не зря. Какие–то кирпичики уже складываются.

Марина КАЛИНИНА