Зимняя сказка для взрослых

В Норильске режиссеру не холодно. Наоборот, наши морозы и сугробы, по его словам, создают нужную атмосферу, проецируют декорации для будущего спектакля. По замыслу автора, самой Франсуазы Саган, замок, в котором происходит «закрученное» действие, окружен горами и лежит под снегом. Чем не мы?– Минус тридцать — это для меня нормально, – признается Максим, — я в Омске зиму прожил, ничего. Но ниже, чем 33 градуса, я в своей жизни не испытывал... Так что это было для меня в новинку.– Острые ощущения любите?– У меня профессия такая... экстремальная. Все время приходится существовать в системе вызовов, лежащих в разных плоскостях: всегда новые люди и обстоятельства, предлагаемые и выдуманные. В каждом театре, как в монастыре, — свой устав, и ты должен постоянно туда встраиваться. Причем режиссеру надо не только встроиться, но и понять, как всем этим управлять.– А как насчет мистики и волшебства?– Театр дает человеку возможность реализовать потребность в игре: если не самому играть, то хотя бы смотреть, как это делают другие. Почему так — я не знаю, но это так... У театра много и других функций, но что касается волшебства, чуда — все–таки это ближе к религии, к вере.– Чем обусловлен ваш приезд к нам? Как происходило знакомство с Заполярной драмой и, собственно, приглашение?– В сентябре 2009 года мне позвонила директор вашего театра Светлана Гасановна Гергарт, сказала, что хочет сотрудничать. С того момента началась совместная работа по поиску материала и срокам постановки в Норильске. К тому же мы встречались в Красноярске на фестивале, когда там шла ваша «Старомодная комедия». Чтобы обсудить норильский вопрос, я специально подъехал из Омска, где работал почти весь 2010 год.– Вы много перемещаетесь: Самара, Екатеринбург, Омск, Питер, Норильск...– Да. Видите ли, какая штука, есть три способа движения в профессии: первый — сразу где–то осесть. Второй — пробовать делать что–то со своими единомышленниками: это вариант театра «для себя и друзей», он классный, но крайне затруднительный. А есть вариант — кочевать, то есть искать театр, в котором ты смог бы остаться на продолжительное время. Я пошел по третьему пути.– И пока не пожалели об этом?– Мой учитель Кама Гинкас в трудный для меня момент сказал мне такую вещь: «Я вижу, вы обижаетесь на судьбу. Нельзя обижаться на судьбу: она — ваша».– А вы из артистической, из богемной семьи?– Совсем нет. Отец — морской офицер, мама — инженер–конструктор, сестра — учительница. Я был киноманом, долго думал, что мне выбрать в жизни, и весьма поздно, в 27 лет, пошел учиться во ВГИК к Карену Георгиевичу Шахназарову. Отучился три года, самозабвенно играл на репетициях и экзаменах и вдруг понял, что мое — это не кино, а театр. Ушел из ВГИКа и поступил в школу–студию МХАТ.– Про вас пишут, что приезжая в тот или иной город, вы собираете «сливки», «заманиваете» самых лучших актеров.– Ничего хитрого в этом нет, всегда хочется занять тех актеров, кто наиболее точно подходит на роль. Другое дело, как при этом удается договориться с дирекцией театра. Знакомясь с вашим театром дистанционно, я просмотрел на видео все норильские спектакли последних лет. Всегда приглядываюсь к артистам и со временем начинаю в кого–то из них влюбляться.– Так же, как артист входит в образ, вы входите «в картинку», если можно так выразиться?– Конечно, помимо игры с театром и игры с собой я еще играю с местом. Поясню: первое предполагает то, какой спектакль нужен театру: фестивальный ли, кассовый, народный... Или тот, что занял бы давно незанятых артистов, либо что–то внутри самого себя «взорвал». Игра с собой — часть профессии, этакий самопоиск. А игра с местом — отражение, существование в контексте и самый, кстати, широкий круг предлагаемых обстоятельств для режиссера. Не только ведь для актера такие обстоятельства нужны, правда?– Давайте тогда ближе к Франсуазе. Саган уже не в первый раз ставите? И что касается «Замка в Швеции» — эта пьеса считается немного странной...– Пьеса хитрая, сплетенная из разных жанров: там есть и драма, и откровенный триллер, и комедия, часто абсурдная. То есть это такая, сложносвинченная, вещь с элементами детектива. И ее интересно разгадывать.Пару лет назад я ставил по Саган лирическую комедию «Пианино в траве». А вообще с юности был пронзен ее знаменитыми повестями: тонкостью описаний переживаний, ощущений, любовных и не только. Такой, сугубо французской, пристальностью к полотну жизни. Мы, русские, вечно стараемся зреть в корень и многое промахиваем иногда.Дело даже не в их изяществе, а в изощренности, что ли... Неслучайно Франция — нация философов: с Декарта началась вся новая европейская философия. Бесконечная наука отличения одного от другого, импрессионизм, игра света и теней — все это Франция!...Саган по сути — наша современница, умерла 90–летней старушкой всего три года назад. Она писала удивительную правду про чувства и желания человека. В «Пианино в траве» я как бы отдал алаверды тому наслаждению и той радости, которую она доставила мне в молодости. «Замок в Швеции» — то же самое, только на другом уровне, в иной плоскости...– Юмор в спектакле присутствует?– Это же сказка на самом деле, сказка для взрослых! В ней собраны все архитипы: есть царевна, которую можно разбудить поцелуем, есть пещера, в которой она спит. Есть дракон: и ужасный, и страшный, и сильный, и мудрый. Есть рыцарь в доспехах и на коне. Есть паж, который принцессе служит и одновременно является ее шутом, есть даже хранительница пещеры, нянька дракона. А какая сказка без юмора? Я таких не видел...– Кто из норильских артистов занят в «Замке» и как вам репетируется?– Фредерика играет Денис Ганин, Элеонору — Варвара Бабаянц, Себастьяна — Денис Чайников, Гуго — Сергей Ребрий, Агату, его сестру, — Лариса Ребрий, Гюнтера — Александр Глушков. Евгения Хитрина и Юлия Новикова сыграют Офелию в пару. Состав небольшой, вещь сама по себе очень камерная.Петь артисты в спектакле не будут, танец и пластику поставит известный норильчанам Николай Реутов — никогда с ним не работал, надеюсь, мы найдем общий язык.А вот про музыку пока не скажу. Кама Миронович учил нас многому и, в частности, тому, что в спектакле есть одна вещь, через которую режиссер высказывается не опосредованно и безусловно. Это музыка. Музыка — душа режиссера. Это он сам. Пусть до поры она останется секретом.Что касается общих ощущений от репетиций, я очень доволен. Театр хороший, театр в тонусе, люди талантливые, творческие и любят свое дело. Все, слава богу, тьфу–тьфу–тьфу. Приходите 5 декабря на премьеру.– Спасибо огромное.Марина КУЗНЕЦОВА

Фото Александра ВАКУЛЕНКО